Эпохой
эллинизма принято называть период продолжительностью около 3,5 столетия, с
Во
всём античном обществе шел в ту эпоху распад прежних сравнительно гармоничных отношений,
демократия сменялась произволом единовластия, нарастали коррупция и
криминализация, углублялся духовный кризис. Идеал гражданской свободы в таких условиях вытеснялся
«идеалом» выживания и безопасности. Ужасы этого состояния выразительно описаны Гаем Светонием,
Плинием Младшим, Корнелием Тацитом и другими свидетелями той эпохи. Сама личная
безопасность, прежде гарантированная устройством общества, становится личной
проблемой, решение которой доступно не всякому индивиду.
В
таких условиях мудрым считался уже не тот, кто познаёт законы мироздания и
ставит их на службу человечеству, а тот, кто умеет жить в безопасности от
других. В обеспечении этой безопасности от
людей (выражение Эпикура) и состоит центральный
вопрос эллинистической философии.
Сама философия становилась все более житейски ориентированной и
психоцентричной, уподобляясь в этом древнекитайской и древнеиндийской мысли. И
философ превращался из ученого-исследователя в проповедника «правильного»
образа жизни, и в своего рода психотерапевта: врачевателя уязвленных душ и утешителя
обманутых жизнью людей. Эти тренды с разных сторон выражаются учениями, к
рассмотрению которых мы сейчас переходим.
22.1. ОБРАЗ ЖИЗНИ И ВОЗЗРЕНИЯ
КИНИКОВ
Первые
признаки упадка демократического полиса появились еще на вершине его развития,
в конце V в. до н. э. Тогда же намечается обычная в таких случаях
подмена понятия счастья – понятием блаженства.
Уже по Сократу, добродетельный человек не может, якобы, страдать от зла в
жизни, т. к. другие люди могут нанести вред только его телу, но никто не
может разрушить внутреннюю гармонию его души. Эта идея стала общей для ряда
«сократических» школ эпохи эллинизма. Под ее же знаком, параллельно с
формированием «высокой классики», складывается эллинистическое по духу учение киников.
Родоначальник
кинизма Антисфен (около
455–360 до н. э.) учился сначала у софиста Горгия, затем увлекся
образом жизни Сократа, и сделался его учеником, навязавшись Сократу почти
против его воли. Название кинической школы происходит, по одним сведениям, от
афинского гимнасия Киносарг («Резвые собаки»), где преподавал Антисфен; по
другим – от прозвища «собаки» (греч. kynos),
которое эти философы получили за свое пренебрежение к общественным приличиям.
Киники
первыми объявили целью философии не познание мира, а особый, якобы сократический,
образ жизни. По их учению, мудрец в любом обществе руководствуется принципом «жить по
природе» и пренебрегает социальными условностями. Это, якобы, дает ему
внутреннюю самодостаточность (автаркию),
и с ней – независимость от растленного общества и от низменной житейской суеты.
Но в познавательных аспектах своего учения киники наследуют не Сократу, а софистам,
проявляя безразличие к объективной истине.
К
неоправданным условностям киники относили почти все признанные античным
обществом социальные ценности. Они проповедовали аскетизм (подавление чувственных желаний и приобретательских
устремлений), и все формы бедности предпочитали проявлениям богатства. Быть
варваром, по их мнению, предпочтительней, чем быть эллином, быть невеждой –
предпочтительней, чем быть образованным, быть животным предпочтительней, чем
быть человеком. Антисфен заявлял даже: «Лучше сойти с ума, чем испытать
наслаждение»; «недостаток доблести и славы и есть благо».
Киники
отвергли также традиционный эллинский патриотизм, и первые объявили себя космополитами – «гражданами мира». Зачастую
они вели кочевую жизнь, а в качестве девиза приняли традиционную в эллинском
обществе формулу проклятия: «Без общины, без дома, без отечества». Эта по
видимости странная и скандальная позиция не была ими произвольно измышлена: так
они отвечали на исторический вызов, который еще не был осознан Сократом,
Демокритом и Платоном. Можно сказать, что основная
идея кинизма и его «рациональное зерно» заключаются в критике и преодолении ветшающей античной культуры.
Сам
Антисфен еще в какой-то степени соблюдал меру общественных приличий, но его
преемники решительно ее переходят. Первый и самый известный из них – Диоген Синопский (ум. ок. 325 до
н. э.) Именно
Диоген провозгласил «переоценку всех ценностей», в смысле полного отвержения
античных традиций. С
этим связана также скандальная история. Совет сделать такую переоценку Диоген получил
от оракула и, будучи сыном менялы, решил, что ему рекомендуется обрезать
(портить) монету. Попавшись на этом занятии, Диоген был вынужден покинуть
родной Синоп, и тогда переосмыслил совет оракула.
По
примеру Сократа, Диоген ничего не писал, но прославился несгибаемым характером
и незаурядными поступками. Он ходил постоянно в одном плаще, на котором и спал,
и с нищенской сумой через плечо. Приучая себя к лишениям и отказам, Диоген
обнимал статуи на морозе и просил у них подаяния. Питался он в основном
дикорастущими плодами, зачастую – прямо на улице. Как-то Аристипп, основатель школы киренаиков и, так
сказать, принципиальный блюдолиз, застал Диогена за этим занятием и сказал ему:
«Если бы ты умел угождать тирану, тебе не пришлось бы довольствоваться смоквами».
«А если бы ты умел довольствоваться смоквами, тебе не пришлось бы угождать
тирану», – в тон ему ответил Диоген.
Однажды
днем на людной рыночной площади Диоген с горящим фонарем искал человека, и
утверждал, что ни одного не может найти. В другой раз он криками созвал людей, но
подошедших к нему гнал палкой, заявляя, что звал людей, а не негодяев. Одно время Диоген жил в
общественной глиняной бочке для масла (пифосе). Рассказывают, что Александр
Македонский с блестящей свитой пришел к нему, когда Диоген грелся на солнцепеке
возле этой бочки. Александр спросил, что он мог бы сделать для Диогена, на что
философ ответил: «Отойди и не засти мне солнце». Тогда восхищенный властелин сказал,
якобы: «Если бы я не был Александром, то хотел бы быть Диогеном».
Как-то
Диоген пришел в дом к Платону и стал топтать его новый ковер, говоря при этом,
что топчет платоново тщеславие. «Топчешь своим тщеславием», – ответил хозяин.
Платон называл Диогена Сократом, сошедшим с ума. Некоторые киники вели себя еще
скандальнее, вплоть до занятий сексом прямо на городской площади, буквально
копируя этим собак. Но все же эти философы не были патологическими мизантропами,
или циниками (лат. чтение слова
«киник») в современном понимании данного слова. Они только страстно ненавидели
пороки, процветавшие в кризисном тогда античном обществе, и стремились отделить
себя от такого общества.
При
этом киники высоко ценили труд. Антисфен ставил в пример Геракла (легендарный
эллинский герой-полубог) как великого труженика. Диоген говорил: «Когда я вижу
кормчих, врачей или философов, занятых своим делом, я думаю, что из живых
существ нет никого разумнее человека. Но когда мне встречаются толкователи
снов, гадатели и те, кто им верит, или люди, которые чванятся своей славой или
богатством, мне думается, что нет ничего глупей человека».
Несмотря
на скандальность поведения киников, современники умели оценить их незаурядные
личности. Эпитафия Антисфену называла его «истинной собакой, которая больно
кусала не зубами, а словом». А надпись на надгробии Диогена гласила: «Лишь ты
сумел убедить смертных, что жизнь сама по себе достаточна, и указать
наипростейший путь жизни».
22.2. АНТИЧНЫЙ СКЕПТИЦИЗМ
Понятие
скептицизма уже встречалось нам, в двух смыслах: как отрицание разрешимости
мировоззренческих проблем, и как обозначение античной формы агностицизма. Оба
эти значения восходят к учению античной школы скептиков. Греч. skeptikos означает, напомним, рассматривающий,
исследующий; но также – озирающийся и находящийся в нерешительности.
Основателем скептицизма был Пиррон из Элиды (ок. 365–275 до
н. э.); поэтому скептицизм именуют также пирронизмом.
Из
учеников Пиррона выделялся Тимон, видный иронический поэт и драматург. После
него традиция школы временно прерывается, но в дальнейшем идеи скептицизма
получают широкое распространение. Скептиками были глава Средней Академии
Аркесилай (III в. до н. э.) и глава Новой Академии Карнеад (II в. до н.
э.) В римскую эпоху виднейшими представителями скептицизма были Энесидем (I в.
до н. э.) и Секст Эмпирик (II–III вв.) Сексту принадлежат наиболее полные
из дошедших до нас текстов этой школы.
Идеалом
для мудреца скептики считали состояние атараксии
(безмятежности) и апатии
(бесстрастия). Рассказывают, что во время шторма и паники на корабле Пиррон
указал на свинью, спокойно пожиравшую свой корм, и заявил, что именно так
должен вести себя истинный мудрец. Главным средством достижения своего идеала
скептики считали т. н. эпохэ – воздержании от суждений о неочевидном
(греч. epoché – остановка, задержка).
Ввел этот термин Аркесилай.
Неочевидным
скептики считали многое, даже в сфере ощущений, т. к. чувства могут нас
обманывать (тут они ссылались на Демокрита); а главное – всё, что не
воспринимается чувствами. По мнению скептиков, вполне надежны только суждения о
кажущемся сейчас данному субъекту.
Например, о меде или о патоке истинно утверждать, что они мне сейчас кажутся
сладкими, а любое утверждение за этими пределами сомнительно. Ведь больному
желтухой и мед кажется горьким. Вообще, мир якобы слишком непостоянен, чтобы
можно было высказывать о нем истины общего характера. Очевидно, идейная основа
таких воззрений – субъективный идеализм и философский релятивизм.
Но
если не верить ни чувствам, ни разуму, как тогда решать текущие проблемы и
достигать успеха в жизни?.. В ответе на данный вопрос скептики – прямые
оппоненты киников. Они рекомендуют руководствоваться принятыми общественными
условностями (которые киники отвергают), а также – внешней видимостью, по
принципу «как оно кажется, так и есть». В частности, Секст Эмпирик писал:
«Чтобы не быть безуспешным в поступках, приходится иметь для выбора и избегания
какой-либо критерий, а именно – явление». Тут есть своя логика. Ведь явлением и
кажимостью руководствуется необразованное большинство людей, а для
общественного успеха не так важна объективная истина, как соответствие мнениям
и ожиданиям большинства. А в тогдашних условиях упадка экономической самостоятельности
индивидов, мнение толпы вновь, как на азиатском Востоке, чаще возобладало над
объективной истиной.
Но
в общественном сознании есть сфера, где нельзя удовлетворяться кажимостью и
условностью – сфера науки. Поэтому наука становится для скептиков главным
объектом критики. Они обвиняют ученых в догматизме, который, якобы, от лица
«безжизненной» объективной истины подавляет право живого индивида на свободу мнения
(т. е. – на свободу от разума, в его природной всеобщности; подобные
аргументы слышатся и поныне).
Именно
в критике научного «догматизма», Пиррон и его последователи пытались доказать,
что все противоположные суждения общего характера фактически равносильны. Для
этого они разрабатывали специальные скептические «тропы» (греч. обороты). Например, указывали, что
ощущения и суждения зависят от устройства тела, от расстояния, обстоятельств,
обычаев; что обоснования могут уводить в бесконечность; что оценки относительны,
и т. д. Большей частью, эти тропы – обычные софизмы; а в гегелевской
методологии многие из них расцениваются как эклектическое извращение диалектики.
Вообще,
в познавательной проблематике скептики, как и киники, выступают наследниками
софистов (а также – предшественниками И. Канта, с его учением об
антиномиях). Но если софисты были предтечами расцвета античного рационализма,
то основная идея скептицизма состоит, наоборот, в ниспровержении
рационального мировоззрения.
22.3. ФИЛОСОФСКОЕ УЧЕНИЕ ЭПИКУРА
Эпикур из
Афин (341–270 до н. э.) занялся философией, по одним сведениям – в
14, по другим – даже в 12 лет. Позднее он писал: «Человек, говорящий, что
заниматься философией ему еще рано или уже поздно, подобен тому, кто считает,
что время для счастья еще не наступило или уже прошло». В
Учился
Эпикур у скептиков, но в зрелом возрасте называл себя самоучкой, и не без
основания. От скептиков он
унаследовал идею атараксии и «психотерапевтическое» понимание задач философии:
«Напрасно, – писал Эпикур, – учение того философа, который не избавляет душу от
какого-либо недуга». Но, в противоположность скептикам, главным средством
достижения атараксии Эпикур считал не воздержание от суждений, а избавление от
ложных мнений посредством познания и объяснения явлений. Не случайно его главным
сочинением были 37 книг «О природе». Правда, в согласии с пирронистами Эпикур
признаёт равнозначность любых
объяснений, – но только при условии, что они имеют естественный характер. Якобы, одинаково возможно и то, что каждый
день нарождается новое Солнце, и то, что каждый день на небесный свод
возвращается прежнее светило; и т. д.
Результатом
этих «небольших поправок» стала целостная система рационального мировоззрения,
по сути принадлежащая к высокой классике. Фактически Эпикур развивал
материалистическую физику (по-современному, онтологию) Демокрита, вслед за ним
признавая только атомы и пустоту. Но, идя дальше Демокрита, Эпикур наделял
атомы тяжестью и различиями по весу. Под действием тяжести все атомы падают,
якобы, к центру диакосмоса (мироздания), причем наблюдается изотахия – равенство скоростей падения
независимо от веса. Эта идея намного опередила вывод Г. Галилея о равенстве
ускорений свободного падения тел независимо от массы.
А
чтобы объяснить столкновение и сцепление атомов, Эпикур выдвигает оригинальную идею,
известную под названием «clinamen (лат.
отклонение) Эпикура». Согласно ей, атомы могут без внешних причин отклоняться
от прямолинейного движения; поэтому их конкретная траектория непредсказуема. В
этой связи многие философы, напр. Цицерон и Гегель, упрекали Эпикура в
произвольном фантазировании и в измене принципу причинности, утвержденному
Демокритом. Другие
принимали эту «измену» с восторгом; и поныне некоторые философы и представители
квантовой физики усматривают в clinamen
мистическую «свободу
воли электрона».
Но изучение эпикурейских
текстов заставляет отвергнуть как эти претензии, так и такие неосновательные восторги.
Рационально понять clinamen можно
только как продукт непосредственной всеобщей связи вещей, несводимой к локальному
взаимодействию. Подобная трактовка дана, в частности, в докторской диссертации
К. Маркса, посвященной сравнению натурфилософии Демокрита и Эпикура. Эпикур
не отвергал причинной связи, признаваемой Демокритом, но фактически дополнил ее континуальной
(холистической, нелокальной) связью вещей. Мы уже отмечали, что в конце XX в.
физика пришла к признанию связей такого рода в квантовой области и в
синергетике, – но, пока, не на общем идейном уровне.
Допуская
clinamen, Эпикур также фактически
утверждал неабсолютность межатомной пустоты, т. е. отсутствие абсолютного
небытия. Тем самым диалектика вносится им в онтологию глубже, чем кем-либо еще
в античной мысли. Признавая действие «небытия» на конкретные предметы, Эпикур тем
самым признал объективную случайность и избежал демокритовского фатализма,
приводящего к «лапласовскому» детерминизму. В том же «отклонении» он видел
онтологические истоки человеческой свободы, как неполной зависимости разумной
души, – и от внешнего мира вещей, и от внутренней необходимости, навязанной человеку
его врожденной природой либо ранним воспитанием. Поясняя эту мысль, эпикуреец
Тит Лукреций Кар (I в. до н. э.) писал, в поэме «О природе вещей»:
Правда, препятствует вес появленью
всего от ударов,
Силою как бы извне;
но чтоб ум не по внутренней только
Необходимости все
совершал и чтоб вынужден не был
Только сносить и терпеть и пред ней
побежденный склоняться,
Легкое служит к тому
первичных начал отклоненье,
Но не в положенный
срок, и в месте дотоль неизвестном.
В
соответствии с этими воззрениями, Эпикур считал человека хозяином своей судьбы.
Он отвергал как сверхъестественное предопределение, так и непреодолимую
необходимость природы. «Тяжко жить в необходимости, но нет никакой
необходимости жить в необходимости», – писал Эпикур. По его мысли, «случай редко
мешает мудрому; все главное в его жизни устроил и будет устраивать его
собственный разум». Богов Эпикур на словах признавал, разделяя, по традиции
скептиков, мнение большинства. «Лучше уж, – писал он, – верить басням о богах,
чем покоряться судьбе, выдуманной физиками: басни дают надежду умилостивить
богов почитанием, в судьбе же заключена неумолимая неизбежность». Но боги для
него – только «блаженные образы», которые существуют в межмировых пространствах
и не интересуются делами людей.
Такая
позиция возбудила против Эпикура ненависть сторонников всех религий. Еще при его
жизни эти люди приписывали ему низменные устремления, а в христианской традиции
само слово «эпикурейство» приобрело значение безудержной погони за
наслаждениями. Но хорошо известно, что сам Эпикур вел нравственный образ жизни.
«Эпикурейством» в дурном
смысле слова отличались скорее киренаики. Уже упоминавшийся нами Аристипп,
основатель этой школы, учил, что наслаждение всегда является благом, независимо
от его источника и способа получения. В качестве образца он указывал на свинью,
блаженствующую в теплой грязи.
Эпикур тоже считал
основой счастья наслаждение, в т. ч. и сексуальное. Аскетизму киников его
этика противостоит как версия гедонизма
(от греч. hedone – удовольствие). Но при
этом Эпикур требовал согласовывать наслаждение с разумом и моралью. «Нельзя, –
писал он, – жить сладко, не живя разумно, хорошо и праведно; и нельзя жить
разумно, хорошо и праведно, не живя сладко»; «…Когда мы говорим, что
наслаждение есть конечная цель, то мы разумеем отнюдь не наслаждения распутства
или чувственности… мы разумеем свободу души от страданий тела и от смятений
души».
Конкретнее,
Эпикур различал три вида
удовольствий: 1) природные и необходимые для жизни; 2) природные, но для
жизни не необходимые; 3) не природные и не необходимые для жизни. Мудрец
стремится, по его мнению, только к первым и воздерживается от остальных. Эпикур также подчеркивал, что средства
достижения низменных или чрезмерных удовольствий зачастую причиняют хлопоты и
вред, превышающие благо от самого удовольствия.
Впрочем,
благородство этого учения имеет мрачный оттенок. В кризисные эпохи все
позитивные ценности заменяются негативными: свобода – безопасностью, истина –
воздержанием от суждений, а радость и наслаждение – отсутствием страданий
(греч. апония). Вот и Эпикур пояснял,
в письме к Менекею: «Предел величины удовольствия есть устранение всякого
страдания». Если Демокрит, живший в эпоху классического полиса, считал главной
нравственной ценностью общность и дружбу в государстве, то по Эпикуру главное в
жизни – это безопасность от людей,
которая позволяет «не знать ужасов». «Чтобы жить в безопасности от людей, – писал
он, – любые средства представляют собой естественные блага». При этом безопасность
«лишь отчасти достигается обретением богатства и силы, вполне же – только с
помощью покоя и удаления от толпы».
«Проживи
незаметно!», – призывал он в этой связи. Такая социальная позиция получила
название эскапизм, от англ. escape – бежать, спасаться. Эскапизм и clinamen – две
основные идеи эпикурейского учения. Но
нет худа без добра: эскапизм Эпикура был ступенью в развитии идеи прав
человека. Если для Аристотеля человек есть просто «политическое животное», то
Эпикур считает, что общество существует ради удовлетворения потребностей
индивидов, строится на основе их договоренности, а потому должно приспосабливаться
к их интересам. Тут он выступает как дальний предшественник буржуазной «теории
общественного договора» (Ж.-Ж. Руссо и др.)
Эпикурейская
школа непрерывно существовала на протяжении шести столетий, и была очень
авторитетной. Известно, что ученики других школ часто переходили к эпикурейцам,
тогда как обратных переходов не наблюдалось. Среди учеников Эпикура наиболее выдающимися
были Метродор из Лампсака и Гермарх из Митилены. В I в. до н. э. Филодем
перенес учение Эпикура в Древний Рим. В том же столетии была написана
(цитированная выше) гениальная философская поэма римского эпикурейца Тита
Лукреция Кара «О природе вещей», доныне сохранившаяся в полном составе.
Уже
во II в. нашей эры
эпикурейство переживает новый расцвет. Тогдашний римский император Марк Аврелий
Антонин, сам философ-стоик, т. е. – научный противник эпикурейства, считал
своим государственным долгом финансировать эпикурейскую школу в Афинах. Однако
в
22.4. ФИЗИКА И ЭТИКА СТОИЦИЗМА
Школа
стоиков получила название от Расписной Стои – крытого портика в Афинах, где (за
неимением своего помещения) беседовал с учениками основатель этой школы Зенон Китийский (родом из г. Китий; 333–262
гг. до н. э.) Уже в зрелом возрасте, занимаясь торговлей, Зенон оказался в
Афинах после кораблекрушения, там в книжной лавке наткнулся на воспоминания
Ксенофонта о Сократе, и увлекся философией. Сначала он учился у киника Кратета,
затем у других философов. Свою школу Зенон основал около
Первым
учеником Зенона и его преемником в руководстве школой был Клеанф из Асса. Но наиболее
видным представителем раннего стоицизма, после Зенона, считается Хрисипп из
Сол. Постоянный оппонент Эпикура, он писал критику на каждый из его трудов. Но
Эпикур был чрезвычайно плодовит, и Хрисипп порой не успевал править свои работы
до их публикации, и подвергался насмешкам за пропущенные ошибки. Тем не менее, именно Хрисипп превратил учение стоиков в полноценную
философскую систему.
Средний
стоицизм представлен Панецием Родосским (II в. до н. э.) и его
учеником Посидонием. Панеций считается основателем римского стоицизма. Он был
другом римского полководца Сципиона Младшего и жил в его доме. Учеником Панеция признавал себя Марк
Туллий Цицерон, видный римский политик, выдающийся оратор и писатель. В
позднем римском стоицизме, который стремился к популярности, выделялись
знаменитый писатель Луций Анней Сенека (ок. 5 до н. э. –
65 н. э.), Эпиктет (букв. прикупленный) – бывший раб и талантливый
увещеватель (I–II вв.), а также римский император Марк Аврелий Антонин (II
в.)
В
онтологии стоики возвращаются к уровню фисиологов, смешивая элементы
материализма и идеализма. По их мнению, мир есть единое живое тело без пустот,
бытие без небытия (как в старом учении элеатов). Тело мироздания пронизано, якобы,
божественным дыханием – пневмой, и одушевлено огнем-Логосом. В теории познания
стоицизм известен учением о душе как «чистой доске» (лат. tabula rasa), на которую опыт наносит свои письмена; однако сам процесс
познания они считали активным. В частности, они разрабатывали представление о
каталепсисе, как непосредственном и целостном «схватывании» существа вещей; это
близко к современным представлениям об интуиции.
Именно
стоики ввели в научный оборот понятие логики.
Предметом ее они считали сам логос,
как мысль, выраженную в слове. Диалектикой стоики называли часть логики,
которая исследует признаки истинного и ложного, т. е. выходит за пределы
логической формализации. Таким образом, тут уже намечается современная
оппозиция между, с одной стороны, формальной логикой, и диалектикой в ее логической
функции.
Но
основную задачу философии стоики (как и другие эллинистические философы) видели
не в познании мира, а в обосновании правильного образа жизни, и во врачевании
души. В этике стоицизм наследует киникам, воспринимая от них принцип автаркии,
идеи апатии и космополитизма, убеждение в принципиальном равенстве людей, и
уважение к труду. Однако киническую формулу «жить по природе» стоики заменили
призывом жить в согласии с природой,
но так, чтобы животное начало просветлялось разумом, который тоже дан человеку
от природы. Призывая мириться при нужде с обделенностью и бедностью, они все же
предпочитают одаренность и богатство. «Перестаньте требовать от философов безденежья»,
– писал Сенека.
Стоики
разделяли идею Эпикура (фактически, общую идею эллинистической философии) о
безопасности от людей, как главной цели наших стремлений Но, в
противоположность эпикурейцам, стоики убеждены, что все вещи свидетельствуют о сверхъестественном
целевом плане устроения мира. Эпикурейский эскапизм стоики тоже отвергали, и
придавали большое значение исполнению индивидами гражданских обязанностей.
Общество, по их представлениям, возникает не искусственным путем договора между
индивидами (как считали эпикурейцы), а естественным образом.
Отсюда
они делали вывод, что индивид должен подчиняться общественному интересу. Но это
противоречит принципу автаркии; в результате, человек с такими убеждениями постоянно испытывает
внутренние противоречия. Признавая это, стоики требовали, чтобы каждый индивид был
подобен хорошему актеру, способному носить любую маску. По их мнению и учению,
человек свободен и в цепях, если избавился от страха и вожделения. В то же
время, стоики подчеркивали, что обстоятельства зачастую сильнее нас, а рок
неодолим.
Клеанф
изрек в этой связи: «Желающих судьбы ведут, а не желающих тащат»; Сенека повторил
на латыни: Ducunt volentem fata, nolentem
trahunt. В этих воззрениях отразилось возрастание принудительной зависимости
индивидов от общества и от власти, в связи с массовым разорением тогда мелких
землевладельцев, и утратой большинством людей собственных средств обеспечения
жизни, Подобное состояние общества укрепилось на тысячелентия, и мы узнаём
афоризм Клеанфа-Сенеки и в монологе шекспировского Гамлета, и в плехановской
формуле «Свобода есть сознанная необходимость», и в учениях экзистенциалистов XX столетия (речь о них еще впереди).
Разрешение
противоречия между принципом автаркии, с одной стороны, долгом и судьбой – с
другой стороны, стоики находили в праве на самоубийство. Даже если человек не
может одолеть обстоятельства, несовместимые с его личным достоинством, он
волен, по учению стоиков, в любой момент уйти из жизни. Косвенно это означает,
что живой индивид вынужден приспособляться к обстоятельствам, смиряясь с
горькой неизбежностью. «Следует всегда помнить, что мы не можем управлять
событиями, а должны прилаживаться к ним», – учил Эпиктет. Можно сказать, что
это высказывание, афоризм Клеанфа-Сенеки и трактовка самоубийства как пути к
освобождению образуют, в их единстве, основную
идею стоицизма. Те же идеи оправдывают
распространенное понимание стоицизма как безнадежного героизма.
Указанное
противоречие отразилось и в образе жизни стоиков. Сенека, в своих писаниях блестящий
моралист, в жизни был взяточником и интриганом. Не всегда праведными средствами он собрал одно из
крупнейших состояний в Римской империи. Воспитатель и слуга императора
Нерона, известного своей вздорностью и жестокостью, Сенека нередко покрывал
злодеяния своего воспитанника и патрона. Когда же Сенеке указывали на
несоответствие его образа жизни его же нравственному учению, он отвечал, что
учит не тому, как сам живет, а тому, как следует жить совершенному человеку. Но,
обвиненный Нероном в заговоре, Сенека встретил смерть как подобало стоику – спокойно
вскрыв себе вены (по приказу Нерона).
Сенеку
порой называют дедушкой христианства, в христианской среде была даже создана
апокрифическая переписка Сенеки с апостолом Павлом. Действительно, между этикой
поздних стоиков и этикой христиан есть много общего. Сам апостол Павел писал почти словами
Сенеки: «Не понимаю, что делаю… Доброго, которого хочу, не делаю, а злое,
которого не хочу, делаю». Сходство не случайное, т. к. обе эти
концепции отражали ту же ситуацию утраты индивидом экономической и, как
следствие, духовной самостоятельности. И не случайно одна из предхристианских
сект того времени именовала себя терапевтами,
т. е. исцеляющими (душу).
22.5. ПОСЛЕДНИЕ ВЕКА АНТИЧНОЙ
ФИЛОСОФИИ
Развитие
античной мысли подготовило появление конфессии нового типа – логизированной
религии, исходящей из идеи единого духовного божества. Представление о таком
божественном начале смутно намечается уже у Ксенофана Колофонского, а первые
трактовки бога как чисто духовной сущности (Ум-Нус) связаны с именами Анаксагора,
Платона и Аристотеля. Интерес к этой идее обострился в Среднем стоицизме и в
неопифагореизме. Но вопрос о взаимодействии духовной сущности с материальным
миром эти философы решали еще по-старому и несовершенно, как у Платона:
введением Демиурга и Мировой Души.
В
начале I в. еврейский философ, религиозный мистик Филон Александрийский (он же Филон Иудейский, 25 до н. э. – 42 г.
н. э.) предложил сразу два новых решения данной проблемы, и оба они нашли
применение в дальнейшем развитии мысли. Это, во-первых, творение мира по слову
божьему и, во-вторых – творение мира путем эманации,
т. е. – неоскудевающего истечения творческой божественной сущности (позднелат. emanatio означает истечение, исхождение). Сам Филон уподоблял такую
эманацию неубывающему свету Солнца.
Слово (в
подлиннике греч. логос) привлекательно в данном отношении тем,
что оно соединяет в себе как духовное начало – смысл, так и начало материальное
– звуки или иные вещественные знаки. Эта привлекательность подкреплялась тем,
что 1) термин «Логос» уже использовался в эллинской культуре, как обобщенное
представление о рациональных законах мироздания; а 2) иудейская религиозная традиция
издавна утверждала, что мир сотворен по слову божьему (книга «Бытие» еврейской
Торы и христианского Ветхого завета).
При
посредстве Климента Александрийского, эту идею Филона подхватила зарождавшаяся
христианская религия. Евангелие от Иоанна прямо начинается утверждением: «В
начале было слово, и слово было у Бога, и Бог было слово». С той же идеей
связан христианский догмат о триединстве (неслиянной единосущности)
божественной троицы. Ведь сын-Христос относится к божественному Отцу не как
телесный плод от женщины, а именно как слово,
исходящее из уст Отца, и выражающее его святой Дух, т. е. – его мысль.
Такова же, в принципе, связь тела любого оратора, его слов и смысла его речи; поэтому
мистическая окраска в таком учении умеренней и терпимее для рассудка, чем,
напр., в классическом платонизме.
Во
II–III вв. в античной философии развиваются
синкретические и эклектические тенденции. Эклектицизм в это время даже пытался
выступить как самостоятельная школа. Ее основателем считается Потамон
Александрийский, учитель пасынков императора Августа (II в.), а к ведущим
представителям часто относят Аммония Саккаса (III в.), ученика Потамона. Школа
существовала недолго, ибо не могла иметь единой концептуальной основы. Тем не менее,
начинание Потамона выразило тенденцию, характерную для всех периодов
интеллектуального упадка и социального кризиса. Характерен для них также
возврат к синкретическим и мистическим учениям прошлого, в частности –
оживление пифагорейства (Плутарх Херонейский, I–II
вв.,
и др.)
В
русле эклектицизма сформировался и т. н. гностицизм: широкое идейное течение с общими чертами; идейно
пересекается с т. н. герметизмом. Гностики смешивали элементы греческой
философии, христианства и восточных религий, а от Филона восприняли идею творения
мира путем эманации. При этом они ставили между божеством и миром длинный ряд
ипостасей – т. н. эонов, числом до 365, якобы происходящих друг из друга
путем эманации, как бы сверху вниз, от более совершенного к менее совершенному.
Человечество гностики разделяли на три категории: людей телесных, душевных и
духовных (пневматиков). Только последним доступно, якобы, трансцендентное
знание, представленное в виде разветвленных метафор и символических мифов, и
только они де могут спастись для вечной жизни.
К гностицизму склонялись даже двое из
отцов христианской церкви – Климент Александрийский и Ориген (ученик Аммония
Саккаса): они тоже трактовали познание как путь к спасению души. Но крупнейшими
представителями гностицизма считаются Василид и Валентин. Основанные ими секты
существовали со II по V вв., и конкурировали с христианством. Валентину
приписывается созданный во II в. текст под названием «Евангелие Истины». А гностик Феодот сформулировал сущность гносиса как
ответ на вопросы: «Кто мы? Кем стали? Где мы? Куда заброшены? Куда стремимся?
Как освобождаемся? Что такое рождение и что возрождение?». Фактически это
предварительные формулировки основного вопроса всякого мировоззрения: об
отношении человека и мироздания.
Сами
гностики сознавали маргинальность своих духовно-познавательных устремлений в
эпоху нарастающего религиозного обскурантизма (мракобесия, воинствующего
невежества). По учению Валентина, София (божественная премудрость, источник
философии) была отлучена от божественной плеромы (полноты бытия) за то, что в
своем неуемном стремлении к познанию нарушила субординацию и осмелилась
вступить в непосредственный контакт с богом-отцом. Тем не менее, гностики мужественно
сохраняли эту страдальческую познавательную ориентацию воззрений, пока сам ход
времени не положил конец существованию их школы. Но еще в XIX столетии под
влиянием гностицизма, включая «софийную ересь» (давно осужденную христианской
церковью), находились выдающийся русский философ В. С. Соловьёв и его
последователи.
Идею
творения мира из духа путем эманации восприняла также последняя крупная школа
античной философии – неоплатонизм. Он
существовал с III по VI века. Первоначало мироздания неоплатоники обозначали как
«Единое-благое». Познать его можно, якобы, только в «сверхъумном»
(надрациональном) экстазе. Оно эманирует из себя Ум-Нус с его творящими идеями,
Ум тем же способом порождает Душу-Псюхэ, а она – материю, воспринимающую
действие эйдосов. Неоплатоники стремились синтезировать идеи Платона и Аристотеля,
в их учении есть некоторые элементы диалектики. Вместе с тем, неоплатонизм уже скорее
теософское (богословско-философское), чем собственно философское учение.
Первым
крупным представителем данной школы был Плотин
(ок. 205–270). По его изречению, «наш мир есть лишь тень и отражение ума».
Дальше неоплатоническое учение развивали Порфирий, Ямвлих, Прокл и, наконец,
«последний римлянин» А.М.С. Боэций (480–524). Поклонником этого учения был
римский император Юлиан Отступник. В середине IV в. он пытался возродить
античную религию, без жесткого притеснения христиан, но и без существенного успеха.
Прокл и Боэций уже сблизились в своих воззрениях с христианством, и само
христианство по XIII в. сохраняло неоплатоническую окраску. Она доныне присутствует
в православной церковной традиции, ощущалась и в русской религиозной философии
XIX–XX вв., от П.Д. Юркевича и В.С. Соловьева до А.Ф. Лосева.
Развитие христианства
сопровождалось подавлением остатков античного рационального мировоззрения. Еще
в
Эта
дата считается формальной границей развития античной философии; но свои
творческие потенции она, фактически, исчерпала раньше этого момента. Тем не
менее, неоплатоническая и аристотелевская традиции долго (хотя с перерывами)
продолжались в Византии и в других странах Востока. Еще в VII в. преподавал Стефан Византийский,
последний неоплатоник александрийской школы, а в 870 г. патриарх Фотий учредил
Византийскую академию, которая тоже, по-возможности, хранила старое интеллектуальное
наследие.
В завершение мы схематично представим этапы развития античной философии (рис. 10).
ИМЕНА, ШКОЛЫ,
ИДЕИ |
ЭТАП РАЗВИТИЯ |
||||||
|
|
|
||||||
|
Фалес |
|
Ферекид |
«Мудрецы», VII–VI вв. до н. э. |
||||
|
| |
|
| |
|
||||
|
Ионийцы: материальные основы (вода, апейрон, огонь, воздух, борьба) |
|
Италийцы: формальные
основы (число, единое, бытие) |
Фисиология VI–V вв. до н. э. |
||||
|
|
\ |
|
/ |
|
|
||
|
|
Анаксагор: гомеомерии + Нус Эмпедокл: 4 корня вещей + Любовь и Вражда |
|
Кризис фисио- логии, 1-я половина V в. до н. э. |
||||
|
|
|
| |
|
|
|
||
|
|
Софисты: разрушение мифологии |
|
ç Созревание
рационализма, 2-я половина V в.до
н. э. |
||||
|
|
|
| |
|
|
|||
|
Сократ: зарождение научной философии |
|||||||
|
|
/ |
| |
\ |
|
|
||
|
Демокрит: атомы + пустота Эпикур: тяготение + clinamen |
| | |
Платон: идея + материя Аристотель: форма + потенция |
Высокая класс- сика, V–III вв. до н. э. |
||||
|
|
\ |
| |
/ |
|
|
||
|
|
Киники: критика культуры Скептики: отрицание науки |
|
Разложение рационализма, с IV в. до н.э. |
||||
|
|
/ |
|
\ |
|
|
||
|
Стоицизм: тела + логос |
|
Средний платонизм: дух над миром |
Кризис античного телоцентризма, со II в. до н. э. |
||||
|
|
\ |
|
/ |
|
|
||
|
|
Филон Александрийский: слово божье + эманация |
|
Новые связи духа и мира, I–II
вв. |
||||
|
|
/ |
|
\ |
|
|
||
|
Христианство: мир из духа через божье слово |
|
Неоплатоники и др.: мир из духа через эманацию |
Закат
античной философии, до VI в. н. э. |
||||
Рис.
10. Основные этапы развития античной философии
Эта схема несколько отступает
от хронологического порядка, и не случайно. Ведь, как сказано выше,
эпикурейство по духу принадлежит к высокой классике; а философия киников, наоборот,
является по сути эллинистической, хотя ее основатель Антисфен родился раньше
Платона.
Также не случайно христианство
выступает в данной схеме как результат вырождения материалистической линии в
античной философии. Ее наследие проявляется в христианском отношении к телу,
которое, согласно данной религии, должно воскреснуть в своем прижизненном
облике. Душа в христианстве – только сопровождение тела; а христианский рай,
для которого не определена форма деятельности индивидов, по сути «воплощает» негативный
эпикурейский идеал апонии (отсутствия страданий).
КОНТРОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ
ПО ФИЛОСОФИИ ДРЕВНЕГО МИРА
1.
Когда и в каких социальных условиях зарождаются первые
философские школы?
2.
Чем отличается развитие философии на Востоке и
Западе? В чем социально-историческая причина такого отличия?
3.
Схематизм в китайской философской традиции. Место
схематизма в развитии обобщающей мысли.
4.
Основная направленность и центральный вопрос
древней китайской философии.
5.
Основные идеи конфуцианства, моизма, легизма, даосизма.
6.
Основная направленность и центральный вопрос
древней индийской философии.
7.
Основные идеи джайнизма, адживики, буддизма, локаяты,
санкхьи и йоги, мимансы и веданты, ньяи и вайшешики.
8.
Центральный вопрос древнегреческой философии.
Причины эффективного развития рациональной мысли в античном мире.
9.
Направленность мышления в ионийской школе. Суть
философских учений Фалеса, Анаксимандра и Гераклита.
10.
Направленность мышления в италийской школе. Суть
философских учений Пифагора и Парменида. Апории Зенона Элейского.
11.
Устройство мира согласно плюралистическим учениям
Анаксагора и Эмпедокла.
12.
Роль софистов в развитии философии. Эристика и
софизмы.
13.
Сократ как родоначальник европейской науки.
Диалектика против эристики.
14.
Картина мира в учении Демокрита.
15.
Учение Платона. Эйдосы, Демиург, Мировая Душа,
Атлантида.
16.
Картина мира в учении Аристотеля Стагирита.
17.
Критика учения Платона в философии Аристотеля.
18.
Аристотель как великий энциклопедист, методолог
и политолог.
19.
Смена характера философствования в
эллинистическую эпоху.
20.
Критика культуры, переоценка ценностей и идеал
автаркии в учении киников.
21.
Критика науки, идея эпохэ и социальный
конформизм в учении скептиков.
22.
Атомизм Эпикура. Идея clinamen, разум и судьба человека, эскапизм в этике.
23.
Философия стоиков: конфликт между автаркией и
всевластием судьбы.
24.
Два решения проблемы «Бог–материя» у Филона
Александрийского, их влияние на позднюю античную мысль.
Комментариев нет:
Отправить комментарий