ОБЩЕСТВЕННОЕ БЫТИЕ И ОБЩЕСТВЕННОЕ СОЗНАНИЕ

Вообще бытию противостоит небытие; но в противопоставлении сознанию, общественное бытие понимается как материальная жизнь общества. Прежде всего, это хозяйственная деятельность людей, а также материальные отношения между людьми: семейные, производительные, экономические. Общественное сознание есть общее в сознании индивидов, принадлежащих к одной социальной группе людей. Основой этой общности является сходство в условиях общественного бытия данной группы. Индивидуальный особенностей это не отрицает, просто в данном плане они мало существенны. Общественное сознание развивается по иной логике, чем житейское сознание индивидов, именно поскольку оно зависит от процессов в общественном (а не в личном) бытии.

Вскрывая эту зависимость, К. Маркс писал: «Не сознание людей определяет их бытие, а наоборот, их общественное бытие определяет их сознание». Это положение является одним из следствий основного социологического закона Маркса (см. предыдущую публикацию), и принимать его следует с той же оговоркой, а именно: оно действует как основная тенденция, но не тотально. Так же, в общих четрах, следует расценивать утверждение Маркса, что общественное сознание в своем развитии отстает от общественного бытия.

Конкретнее этот вопрос решается с учетом структуры общественного сознания. В нем, как в сознании вообще, выделяется два слоя: 1) предметное сознание, здесь – в коллективных формах проявления. В состав его входят естествознание и техническое знание, экономическое, медицинское и другие виды производственного и профессионального сознания; 2) самосознание общества, т. е. – отражение в общественном сознании общественных отношений между людьми. Часто под термином «общественное сознание» понимают только эту вторую сторону. Строго говоря, это неправильно, однако имеет серьезное практическое основание. Ведь именно она сторона охватывает сознание всех (или почти всех) членов общества, тогда как предметное сознание делится по родам занятий.

Но забвение предметной стороны общественного сознания может привести, а нередко и приводит, к путанице в науке. Ведь это как раз та его сторона, которая призвана прокладывать обществу пути в будущее, и для которой нормальным является как раз опережение действительности. Правда, само это опережение ограничено возможностями современной практики к восприятию творческих достижений разума. Образно говоря, общество не только стоит на определенной ступени развития реальности, но и строит его следующую ступень,  интеллектуально опережая современность. Но при этом общество не может закладывать новую ступень слишком высоко, иначе а) не сумеет хорошо ее построить, и б) не сможет в целом на нее подняться.

Между тем, предметное творческое сознание индивидов может забегать далеко вперед своего времени. Так, Аристарх Самосский еще в III в. до н. э. создал в принципе верное гелиоцентрическое учение, а механик Герон Александрийский еще в I в. изобрел паровую турбину. Есть также сведения, что планёры в отдельных экземплярах использовались еще в XIV столетии. Но в общественную культуру все эти достижения вошли намного позднее. В подобных случаях творческое сознание как бы «обрывает постромки» и теряет существенную часть своей социальной значимости. Таким образом, и творческое начало предметного общественного сознания как-то определяется общественным бытием. 

Однако зависимость общественного самосознания от общественного бытия – принципиально более жесткая. Мы уже отмечали, что т. н. надстройка, включающая основные формы общественного самосознания (юридические, нравственные и политические), определяется со стороны базиса. Она может существенно измениться только после качественного изменения базиса, и потому действительно отстает от развития производительных сил, непрерывно изменяющего условия жизни людей. 
Правда, в ходе революций идейный переворот предшествует политическому перевороту, создавая иллюзию сознательного социального творчества. Но, как верно отмечал К. Маркс, нельзя судить об эпохе переворота по ее сознанию, как нельзя судить об отдельном человеке по тому, что он сам о себе думает. Например, в период перестройки в России (90-е гг. XX в.) слом социализма происходил под лозунгами его качественного обновления и укрепления, и бóльшая часть населения верила в такую перспективу. Причем эта «странность» объясняется не только недомыслием.

Дело в том, что общественное сознание всегда выполняет две разные функции: отражательную (познавательную) и императивную (предписующую). В предметном общественном сознании господствует первая из них, а в общественном самосознании – вторая. Самосознание общества решает в первую очередь не задачи правильного отражения действительности или предвидения будущего, а текущие задачи организации или реорганизации общества. Ведущей категорией здесь является не объективная истинность, а социальная ценность воззрений и убеждений на текущий момент. Иначе говоря, применяется не гносеологический, а прагматический критерий истины: политическая полезность. Поэтому в политической идеологии всегда есть элементы мифотворчества и утопии, а порой в ход идут и откровенно фальшивые лозунги. 
Данная тенденция усиливается классовой неоднородностью общества. «Господствующими мыслями каждой эпохи являются мысли экономически господствующего класса», – писал К. Маркс. Но такой класс обычно составляет меньшинство населения, а его мысли нередко противоположны интересам большинства граждан, а порой – и объективным потребностям общества как целого. В результате, политическая идеология зачастую отражает действительность (по образному выражению Ф. Энгельса) в перевернутом виде, «как камера-обскура». На практике это нередко приводит к предательству интересов данного общества его «элитой». Известнейшие примеры -- предательство Афин их аристократией в войне со Спартой и предательство интересов СССР и России их правящей верхушкой и вообще "номенклатурой" в период перестройки 1980-х – 1990- х годов.

Но общественное самосознание не сводится целиком к надстройке. Существуют также универсальные формы общественного сознания, которые отражают как отношения людей в обществе, так и отношение человека к природе. Язык, мировоззренческое и эстетическое сознание имеют корни во всех сферах общественной жизни, включая хозяйственную практику и научное познание. Поэтому, напр., идеи философии и социальных наук могут стимулировать развитие общества, а до какой-то степени – и направлять его. 
Правда, до сих пор они никогда не играли в общественных перестройках существенной роли. Относительно будущего, на этот счет есть как оптимистические, так и пессимистические сценарии. В частности, марксизм предполагал постепенное онаучивание общественной идеологии и повышение роли разума в историческом процессе; а Ф. Ницше и его последователи, включая идеологов гитлеризма, призывали, наоборот, усилить мифотворческий характер. Сегодня верх одерживает концепция Ницше, поскольку в обществе наемного рабства разумная идеология невозможна.

КЛАССОВОЕ РАЗДЕЛЕНИЕ ОБЩЕСТВА

В рамочном определении, социальные классы есть большие группы людей со сходными общественными интересами и образом жизни (К. Маркс). Современная теория социальных классов была создана в XIX в. французскими буржуазными историками – О. Минье, Ф. Гизо и О. Тьерри. Однако на борьбу классов указывал еще Платон, причем он считал, что представители разных классов сознательно злоумышляют друг против друга. Основоположники марксизма вскрыли связь классового деления со способом производства. При этом К. Маркс, в отличие от Платона, подчеркивал объективную определенность классовых противоречий.

Существенный вклад в классовую теорию внес В.И. Ленин. В работе «Великий почин» (1919) он дал развернутое определение классов. Первая часть этого определения гласит:

«Классами называются большие группы людей, различающиеся по их месту в исторически определенной системе общественного производства, по их отношению… к средствам производства, по их роли в общественной организации труда, а следовательно, по способам получения и размерам той доли общественного богатства, которой они располагают». Данная формула примечательна тем, что содержит посылки всех основных классовых теорий: производственной, экономической, организационной и распределительной. Выбор из них можно свести к тому, какая из этих посылок ставится на первый план.

В западном политическом сознании наших дней преобладает распределительная теория, делящая классы по размерам дохода. На этом основании выделяется т. н. средний класс. Это понятие восходит к «Политике» Аристотеля, а ныне стало центральной категорией западной политической идеологии. Однако крах системы социалистических стран привел к тому, что в странах Запада нарастает поляризация доходов, а средний класс беднеет и уменьшается по относительной численности.

Некоторые политические доктрины выдвигают на первый план оргтехническую роль общественной группы. Во второй половине XX столетия в США была популярна теория революции менеджеров (Дж. Бёрнхейм, 1941), однако ходом истории она не оправдалась. В те же годы процветала эклектическая теория социальной стратификации (от лат. stratum – слой, и facio – делаю; П. Сорокин и др.) Она делит общество на группы на основе набора признаков, определяющих степень социальной престижности. Это могут быть уровень образования и доходов, сфера занятости и принадлежность к властным слоям, даже психический склад и т. д. В наши дни та же, по сути, концепция чаще выступает в форме т. н. теории элит.

Все перечисленные выше концепции классов имеют вульгарно-социологический характер. Встречаются и классовые теории натуралистического типа. Еще Аристотель считал, что деление людей на рабов и господ определено их биологической природой, и является справедливым и полезным для обеих сторон. В XIX в. идеи природной обусловленности классов высказывались органической школой на почве социал-дарвинизма (Г. Спенсер и др.) Позднее появились расовые теории классового неравенства (О. Аммон), психосоциальные и другие биологизаторские концепции. На них в значительной степени опиралась идеология немецкого национал-социализма и продолжают опираться современные фашисты, в т. ч. – отечественные.

С культуротворческой точки зрения, основным признаком классов является их место в системе общественного производства. В цитированной части ленинского определения именно этот признак стоит на первом месте; однако там он еще не конкретизирован. Но в том же определении есть и вторая, конкретизирующая часть. «Классы, – продолжает Ленин, – это такие группы людей, из которых одна может присваивать труд другой, благодаря различию их места в определенном укладе общественного хозяйства».

Заметим: возможность присваивать труд не обязательно означает прямую эксплуатацию одного класса другим. Перераспределение доходов между группами населения в современном обществе происходит главным образом в силу действия безличных экономических механизмов. В результате, напр., в настоящее время в России труд городских рабочих вознаграждается значительно щедрее, чем такой же по квалификации и объему труд сельских работников. Вообще, аграрный уклад хозяйства в промышленном обществе систематически проигрывает индустриальному укладу.

В первобытном обществе классов еще не было: они возникли при переходе к производительному хозяйству, вместе с присущим ему разделением труда. При этом важнейшая роль в образовании классовой структуры принадлежит отделению умственного труда от труда физического, организационного – от исполнительского. Представители организационного труда обычно образуют костяк привилегированных классов, а представители исполнительского труда – фундамент социально подчиненных классов.

При смене общественного строя часто возникает иллюзия преодоления классовых различий. Так, буржуазия гордилась устранением сословного деления общества, а государственный социализм уничтожил деление хозяйствующих субъектов по формам собственности. В этой связи социализм претендовал на построение бесклассового общества. Однако фактически изменялся только тип социально-классовой структуры. В частности, в социалистическом обществе сохранялась кастовая структура, подобная делению древневосточного (азиатского) общества. При этом установилось господство практически не сменяемой государственной бюрократии – т. н. номенклатуры. К сожалению, оно сохраняется и поныне.

Марксистское требование полностью уничтожить социальные классы и их борьбу противоречит принципам диалектики, к которой апеллирует сам марксизм. Правильней было бы стремиться не к ликвидации классов, а к устранению классового угнетения и классовых антагонизмов. Но достижение такой цели предполагает экономическую самостоятельность основной массы производителей, а в обществе наемного труда это невозможно осуществить в полной мере.

Правящие силы любого общества не приветствуют приложения к нему классовой теории, ибо она подчеркивает противоречия и содержит критическое зерно в отношении всякого наличного социального устройства. Между тем, не учитывая классовых отношений, нельзя понять реальный политический процесс. Так, рядовые люди нередко фиксируют кажущуюся глупость правителей, а последние и впрямь нередко принимают решения, явно вредные для общества и в этом смысле ошибочные. Но на деле эти решения вовсе не глупы, но, так сказать, себе на уме: они обеспечивают интересы правящих классов или групп, а иногда – и отдельных правителей,  на счет интересов народа или государства в целом. Например, увеличивают взяткоемкость для чиновника решения наших текущих проблем, хотя на словах те же правители призывают к обратному.

Классовые отношения глубоко проникают и в повседневную жизнь людей. Она во многом определяется борьбой за подчинение других индивидов, ради повышения своего социального статуса, престижа и доходов, и понижения их у своего оппонента. То есть, в конечном счете – ради проведения между людьми классовой границы. Это делается почти всегда, хотя часто – без признания или осознания сущности и конечных целей этой деятельности. И неизбежно портит личные отношения людей, обрекая многих на материальные и душевные страдания.

ХОЗЯЙСТВЕННЫЕ СТРУКТУРЫ В ОБЩЕСТВЕ

Каждый вид хозяйства (присваивающее, аграрное или промышленное) может существовать в различных формах общественной организации, которые называются способами хозяйства. Например, аграрное общество существует в формах азиатского, античного и феодального способов хозяйства, а индустриальное общество – в виде буржуазного и социалистического способов хозяйства. В марксизме эти исторические формы именовались способами производства, – что неточно, т. к. хозяйство бывает не только производительным.

Любой способ хозяйства имеет две стороны: хозяйственные силы и хозяйственные отношения (в марксизме – производительные силы и производственные отношения). Мы дадим только общий их анализ, необходимый в рамках философии. Подробнее эти вопросы рассматривает экономическая наука.

Хозяйственные силы – все те силы, которыми общество воздействует на природу в процессе хозяйственной деятельности. Они включают в себя также две стороны: вещественную – средства хозяйства, и личностную – люди как хозяйственные агенты (а не как собственно члены общества). К первым относятся, напр., инструменты, станки и другие механизмы, трубопроводы, линии связи и передачи энергии, технические сооружения и здания фабрик, ферм, управленческих организаций и т. д.; иногда сюда же включают сырье.

Люди в составе хозяйственных сил характеризуются знаниями, умениями, навыками, а также организационно-техническими отношениями. Это отношения между людьми внутри процесса хозяйствования: субординация начальника и подчиненного, отношения координации и обмена деятельностью между специалистами и подразделениями и т. д. Помимо своей основной функции, они выступают как «буфер» между двумя сторонами способа хозяйства, но их следует отличать от собственно хозяйственных отношений.

Хозяйственные отношения – это отношения между людьми, как членами общества, по поводу условий и продуктов (а не процесса) хозяйственной деятельности. Среди них выделяются (I) материальные отношения, которые при данном способе хозяйства складываются помимо общественного сознания и порой вопреки его иллюзиям. В состав таковых входят 1) экономические отношения, т. е. отношения собственности на вещи и пользования ими; 2) родовые (семейные) отношения; 3) социально-классовые и этнические отношения. Существуют также (II) идеологические хозяйственные отношения, неотрывные от соответствующих форм общественного сознания. Это юридические, нравственные и политические отношения и формы сознания.

Выражаясь в марксистских терминах (нередко применяемых и в наши дни), материальные отношения образуют базис общества, а идеологические отношения и представления составляют его надстройку. Надстройка обладает относительной самостоятельностью, которая вытекает из разделения труда в обществе на труд материальный и труд интеллектуальный. Эта самостоятельность особенно сказывается в периоды преобразования общества. Но обычно надстройка подстраивается к базису, т. к. диссонанс идеологии и хозяйственных реалий привел бы к расстройству общества и к постоянной разрухе.

Основной социологический закон, как он сформулирован К. Марксом, гласит: «способ производства материальной жизни людей определяет социальный, политический и духовный процессы жизни вообще». На наш взгляд, вместо «производства» здесь лучше поставить «хозяйства». Следует также учесть, что жизнь людей многофакторна и не сводится к обслуживанию хозяйства; способ хозяйства определяет бытие общества в основном, но не тотально. При такой минимальной правке, приведенный закон К. Маркса соответствует историческому опыту человечества.