ЗАПАДНАЯ ФИЛОСОФИЯ XX ВЕКА. Ч. 1

1. НЕОКЛАССИКА И БИОЦЕНТРИЧЕСКИЕ УЧЕНИЯ
Западная философия XX в. богата разнообразными идейными течениями. Активно развивались позитивизм и марксизм. В начале столетия выделялась имманентная философия (В. Шуппе и др.) Широко представлена т. н. неоклассика – обновленные версии классических учений. Это неокантианство – Г. Риккерт и др., неогегельянство – Дж. Джентиле и др., неотомизм – Ж. Маритен и др. Развивались также неореализм – снова Дж. Мур и др., т. н. научный материализм – Р. Рорти и др., эмерджентный материализм – М. Бунге и др.

Мистика представлена теософией Е. Блаватской, антропософией Р. Штайнера, живой этикой Е. Рерих и др. учениями, использующими восточные воззрения. Во второй половине столетия распространились литературно-философские писания на базе субъективистских доктрин – Х.Л. Борхес, К. Кастанеда и др. Однако ведущая роль принадлежала неклассической гуманитарной философии. Поэтому главное внимание мы уделяем ее эволюции, в первую очередь – ее биоцентрической ветви.

В конце XIX – начале XX вв. под влиянием Ф. Ницше складывается философия жизни. Она считает жизнь подлинным началом бытия, а материю и дух рассматривает как несамостоятельные моменты жизни, или продукты ее разложения. Свою основную задачу это учение видит в исследовании жизненных потребностей человека. Его основателями считаются Вильгельм Дильтей (1833–1911) и Георг Зиммель (1858–1918), но порой сюда причисляют самого Ницше и даже Шопенгауэра.

Существенную роль в развитии философии жизни сыграл Анри Бергсон (1859–1941), в целом стоявший особняком. В его книге «Творческая эволюция» (1907) проводится идея, что всякое творчество есть проявление иррационального «жизненного порыва». Жизнь в целом и ее творческий порыв постигаются якобы только интуитивно, внутренним жизненным чувством. При этом первичным в  сознании человека является до-интеллектуальное начало.

По Бергсону, доречевому потоку творческого сознания присуща некая "чистая длительность", а попытка зафиксировать ее в рассудочном понятии «время» приводит к остановке, омертвлению творческого процесса. «Разум характеризуется естественным непониманием жизни», – утверждал Бергсон. Как все иррационалисты (и большинство западных философов вообще), он не отличал творческий разум (интеллект) от калькулирующего рассудка. По существу, Бергсон пытался отразить «жизненность» мироздания, диалектику бытия и мышления, не сходя при этом с метафизической почвы субъективного идеализма. Научно такая попытка несостоятельна, но в определенных слоях западного общества она встречает сочувствие, в силу исторических особенностей менталитета.

В 20-е гг.  Зигмунд Фрейд (1856–1939) разработал т. н. философию психоанализа, она же фрейдизм. Согласно ей, вся сознательная деятельность человека направляется подавленными обществом подсознательными влечениями, прежде всего – сексуальным либидо (лат. желание). Фрейд утверждал, что темные силы из сферы безличного подсознания (Оно, нем. Es) постоянно прорываются сквозь тонкие слои рационального индивидуального сознания (Эго, лат. Я) и внушенных обществом нравственных регулятивов (Суперэго). Подавление обществом этих порывов ведет к неврозам. Однако энергия подавленных сил может сублимироваться в общественно полезную деятельность и в созидание культурных ценностей.

Фрейдист Вильгельм Райх (1897-1957)утверждал, что тоталитарный общественный строй основан на подавлении сексуальных устремлений, которое приводит к массовым неврозам. Ключевым звеном борьбы за демократию должна стать, согласно Райху, сексуальная революция. Неофрейдисты – Эрих Фромм, Карен Хорни и др., – не соглашались с ведущей ролью либидо, но сохраняли веру в приоритет подсознательных сил в поведении человека. В. Райх и Э. Фромм пытались соединить социальные учения фрейдизма и марксизма.

Также в 20-е гг. ХХ в. Эдмунд Гуссерль (1859–1938) основал т. н. феноменологию. Смысл его учения в том, что явления должны постигаться не как выражающие некую общую сущность, а как обнаруживающие только самих себя. Гуссерль специально разрабатывал метод феноменологической редукции, т. е. очистки восприятий от «предрассудков» любого рода: с одной стороны – от бессознательных психологических установок, с другой – от культурных предпосылок, включая «метафизическую» (обобщающую) деятельность разума.

К таким предрассудкам Гуссерль относил и веру в объективное существование предметов, соответствующих нашим чувственным представлениям. Порядок в вещах якобы тоже не объективен, он привносится  деятельностью сознания. Получается своего рода экономия знания, когда информация, полученная путем размышления, исключается через трактовку ее как неосновательной веры. Гуссерль полагал, что таким образом он строит философию как строгую науку. Но все это очень напоминает априоризм И. Канта и «наукоучение» И.Г. Фихте.

С той же идейной платформы Гуссерль подчеркивал интенциальность сознания, т.е. его направленность на предмет. Сам предмет якобы создается такой психической активностью; поэтому интенциальность объясняет т. н. идеацию – возможность непосредственного, якобы, усмотрения общих моментов реальности в самом процессе ее восприятия. Это значит, что не только феномены, но и сами идеи нам даны (скорее даже – заданы) непосредственно в чувственном восприятии, как наш же собственный продукт.

Если восприятие этих идей достаточно отчетливое, то доказывать уже ничего не надо; если же оно недостаточно отчетливое, доказательства должны только довести восприятие до требуемой четкости. В результате Гуссерль (как бы вслед за Декартом) высшим критерием истины объявляет очевидность. Данный вывод полностью противоречит реалиям современной науки. В ней познание часто строится на наблюдении далеко не очевидных, порой даже трудно уловимых явлений (напр., нейтрино), а справедливыми нередко оказываются «сумасшедшие» теории.

Но Гуссерль (математик по образованию) больше заботился о внутренней логике своих построений, чем об их соотношении с реальностью. Он не мог допустить, что «идеация» свидетельствует о постоянном и неизбежном участии интеллекта в процессе человеческого чувственного восприятия действительности. Позднее он сблизился во взглядах с философией жизни и пришел к убеждению, что наше личное сознание вплетено в дорефлексивный «жизненный мир», который задает индивиду матрицу восприятия действительности, вместе с пресловутой «идеацией».

Мир этот образуется, согласно Гуссерлю, совокупностью человеческих отношений; тем не менее, для отдельного человека он объективен в смысле анонимности. Перед нами тривиальный субъективный идеализм коллективистского толка. Однако сам Гуссерль (как некогда Фихте) такими рассуждениями «обосновывает» претензию на объективно-научную установку в познании. Хотя, по его собственным словам, – научную в своеобразной форме трансцендентального субъективизма и с элементами трансцендентального солипсизма.

В теории Гуссерля нетрудно усмотреть многочисленные переклички со скептическими течениями мысли, от пирронизма до махизма включительно. Порой он прямо называл свою редукцию скептическим термином эпохэ и открыто апеллировал к махистскому принципу экономии мышления. Но в конкретной исторической обстановке учение Гуссерля сыграло роль буфера между позитивизмом с одной стороны, и антропологической философией с другой стороны, и стало предпосылкой для формирования новых направлений неклассической гуманитарной философии.

Лично Гуссерль был (как некогда Спиноза) увлечен атрибутикой конкретных наук, и обильно использовал усложненную наукообразную терминологию. А когда его любимый ученик М. Хайдеггер демонстративно отстранился от науки, Гуссерль пережил это как личный удар. Однако сами его воззрения, субъективно-идеалистические по характеру, ограниченно скептические и неотвратимо иррациональные в их перспективе, неминуемо вели к вражде между философией и наукой.

2. ПОИСКИ ЧЕЛОВЕКА В ЗАПАДНОЙ ФИЛОСОФИИ
Трансцендентные (обычно – религиозные) и биоцентрические доктрины не отражают реальный облик человека: первые навязывают ему сверхчеловеческие ценности, вторые – растворяют человека в животном царстве. Уже Гуссерль сознавал эту проблему, а два крупных направления в западной философии ХХ в. видели свою главную задачу именно в раскрытии уникальности человека в мире. Это были философская антропология и экзистенциализм. Однако они исходят из волюнтаристской установки, не позволяющей признать разумность человека его определяющим признаком. Тем самым, в научном отношении их программы заранее обрекаются на провал. Тем не менее, эти учения показательны, как типичный идеологический продукт своего времени.

Философская антропология появилась в 20-е гг. XX века. Ее виднейшим представителем считается Макс Шелер (1874–1928), к числу ее основоположников относят также А. Гелена и Х. Плеснера. Активное развитие этой теории продолжалось по 70-е гг. XX в. Она рассматривает человека как существо не трансцендентное и не биоцентричное, а эксцентричное. По выражению Шелера, человек есть эксцентрический аскет жизни.

Эксцентричность человека проявляется, якобы, уже в его способности выходить за пределы органически необходимых реакций, напр. – смеяться и плакать. А также – в способности действовать целенаправленно, причем порой во вред личному житейскому благополучию. Это своеобразие человек выражает в культурном творчестве, тем самым компенсируя свою эксцентричность. Из так понятой природы человека «антропологи» пытались вывести законы культуры и ее развития, но данный проект не был (и вряд ли мог быть) реализован.

Экзистенциализм сформировался между двумя мировыми войнами, под влиянием Э. Гуссерля и С. Кьеркегора, писателей Г. Гессе, Ф.М. Достоевского и Л.Н. Толстого, русских философов Н.А. Бердяева и Л. Шестова. Двух последних и Кьеркегора порой причисляют к ранним экзистенциалистам. Название данной концепции происходит от лат. existentia – существование, т.к. она утверждает, что существование человека предшествует его сущности. Этим  экзистенциализм противопоставляет себя эссенциалистским (от лат. essentia – сущность) учениям, признающим какую-то изначальную природу человека. По мнению экзистенциалистов, человек обречен на свободу, в том именно смысле, что «заброшен» в мир без заданной ему внутренней определенности и предназначения, и «покинут» без поддержки каких-либо субстанциальных сил.

Отправной точкой таких воззрений является реальный факт: отсутствие у человека природной психической предопределенности. Этот биологический факт учитывают также марксизм и философская антропология; но они из него заключают, что призвание человека заключено в созидании культуры. Экзистенциализм утверждает, наоборот, что культура заслоняет от человека его подлинную индивидуальную сущность, поскольку сама культура строится, якобы,  посредством безликих социальных структур.

Все же на деле экзистенциализм не до конца ушёл от эссенциализма (это вообще невозможно). Внутри себя он разделился на два направления: христианское, признающее трансцендентные ценности, и атеистическое, по существу биоцентричное. Родоначальником атеистической линии и экзистенциализма в целом считается Мартин Хайдеггер (1889–1976). В своей главной книге «Бытие и время» (1927) он представлял человеческое «тут-бытие» (нем. Dasein), с его «озабоченностью» и «вопрошанием», как фундамент всей реальности. «Вопрошание для нас … означает, – писал он, – следующее: открыто предоставлять себя на милость возвышенности вещей и законов их бытия…» Хайдеггер подчеркивал «неизреченность» сущности человека (разумность он таковой сущностью не считал, а другой действительно нет), и тяготел к дзен-буддизму с его восточной мудростью безмыслия.

Интерсубъективные социальные структуры Хайдеггер обозначал словом man, которое в немецком языке вводит безличные грамматические обороты применительно к людям (напр. man sagt – говорят). По его мнению, иллюзорные ценности культуры уводят нас от главной проблемы бытия – личной смертности, конечности человека. Сама экзистенция определяется в его учении, в первую очередь, как бытие-к-смерти, а страх смерти является, по мнению Хайдеггера, главным принципом жизни человека (мысль восходит к Кьеркегору). Сам Хайдеггер воплощал этот "принцип страха", сотрудничая с фашистами во времена их господства в Германии, и приветствуя истребление ими евреев.

Другие видные представители атеистического экзистенциализма – французские писатели Альбер Камю (1913–1960) и Жан-Поль Сартр (1905–1980). В книге «Миф о Сизифе» (1942) Камю сформулировал идею абсурдности нашего бытия перед лицом неизбежной смерти. По его мнению, вся жизнь человека предстает как тяжкий, бесполезный, но неизбежный «сизифов труд». Там же Камю проповедовал вечный бунт индивида против общества. Ранний экзистенциалистский роман Ж.-П. Сартра называется «Тошнота» (1938). В этом названии выражается оценка автором сути бытия всех людей, якобы неизбежно застревающих в сутолоке дня. Сам термин «экзистенциализм» введен именно Сартром в 1942 г., а в следующем году вышла в свет его главная философская книга «Бытие и ничто». В ней представлен некий сплав идей Гуссерля, Хайдеггера и Гегеля.

Сартр особенно настаивал на определении человека как «проекта», который должен самореализоваться в своем земном бытии. По Сартру, индивид морально обязан вскрыть свою истинную сущность за наслоениями рутинных, безликих структур общественного бытия. Облегчить решение этой задачи могут кьеркегоровские «пограничные ситуации». Познав через них свое подлинное призвание, человек должен ему безусловно следовать, даже если такое поведение встретит в обществе отрицательную оценку. В то же время, Сартр полагал, что каждый человек ответственен за все происходящее на свете, напр. за то, что в Африке дети умирают от голода. Ведь, согласно субъективно-идеалистической философии экзистенциализма, мир существует именно в нашем сознании, т.е. это оно его так неудачно построило. 
Религиозное направление экзистенциализма наиболее ярко представлял Карл Ясперс (1883–1969), по основной профессии психиатр. Главную задачу философии он видел в «просветлении экзистенции» через раскрытие «шифров бытия», – символических форм, отражающих трансцендентные, непостижимые рассудком пределы экзистенции. Ясперс уделял существенное внимание проблемам общественного развития, а его идея осевой эпохи вошла в золотой фонд социально-исторической мысли. Ясперс ввел также популярное в западной мысли понятие философской веры.

В целом, философская антропология и экзистенциализм предстают как последние попытки западной мысли увидеть в человеке существо культурное, морально ответственное и обладающее духовным призванием. Но это был уже акт отчаянья: культурность тут выглядит чудаческой, духовность – искалеченной, ответственность – фантастической. Чувствуя свою духовную неудачу, поздний Сартр пытался соединить экзистенциализм с марксизмом и так «обосновать» диалектику, а в конце жизни сблизился с маоистами.

Со смертью Сартра в 1980 г. экзистенциализм уходит с идейной авансцены, антропология ушла с нее еще раньше. Но уже в период их расцветв зародились учения, окончательно порывающие с классической концепцией человека.