СИНЕРГЕТИКА И ДИАЛЕКТИКА

Эта публикация в блоге продолжает предыдущую. Обоснуется идейное родство синергетики, как ведущей дисциплины современного этапа в развитии науки, с рациональной диалектикой, восходящей к учениям Гегеля и Энгельса. Не в начале XX в. (как полагал Ленин), а только сейчас, в облике синергетики, «физика рождает диалектику», пройдя перед этим фазу релятивистского "грехопадения". Подобные мысли высказывали и другие авторы, напр. И.С. Добронравова и Г.И. Рузавин.

Центральным положением диалектики является признание самодвижения реальности. В синергетике оно же признано как присущность всей материи фундаментального свойства самоорганизации. «Материя – более не пассивная субстанция… ей также свойственна спонтанная активность», – писали Пригожин и Стенгерс. Параграф 9 в последней, 9-й главе их программной книги «От хаоса к порядку» называется «Активная материя». А в предисловии к русскому изданию этой книги авторы признают близость им идей диалектического материализма об историческом развитии природы.

Синергетика, как и диалектика, признаёт единство и борьбу противоположностей, утверждение и смену ведущих начал в развитии предмета. В синергетике эти начала именуются параметрами порядка. В диалектике подобные перемены описываются как смена тезиса антитезисом, что в случае прогрессивного развития «вписывается» в действие закона отрицания отрицания. Согласно обоим учениям, такая смена происходит скачкообразно. Тут явно действует еще один из основных законов диалектики – закон взаимного перехода количественных и качественных различий.

Оба указанных направления в науке подчеркивают необратимость всех реальных процессов. Для диалектики это теорема, вытекающая из принципа развития. Синергетика делает подобные заключения, в частности, из признания, что всякая реальная система развивается на странном аттракторе. Это означает, что система «обречена» на внешне хаотическое блуждание в определенной области фазового пространства. Даже в точке останова такие блуждания сохраняются в форме флуктуаций. А их математическая обработка показывает, что ветви странного аттрактора никогда не повторяются и не пересекаются, хотя зачастую проходят по максимально близким к прежнему путям. Эта ситуация, а нередко – и графические изображения странных аттракторов, напоминают образ т. н. диалектической спирали, приближенно выражающий действие закона отрицания отрицания.

Князева и Курдюмов вводили (1992) понятие о предсуществующих «структурах-аттракторах эволюции», и в этой связи писали: «Парадоксально, но будущее системы (среды) как бы притягивает, организует, формирует, изменяет наличное ее состояние. Будущее «временит» настоящее». Это должно бы означать, в частности, что колебания маятника затухают не по причине банального трения, а в результате действия из будущего таинственной «структуры-аттрактора». На самом деле аттрактивное поведение принципиально не отличается от законосообразного поведения вообще, если не брать лапласовскую версию однозначной предопределенности всех процессов во Вселенной по единой всеобщей формуле. С этой версией диалектика не соглашалась никогда.

Наоборот, она всегда утверждала единство и взаимный переход необходимости и случайности, и как следствие этого – неполную предсказуемость поведения сложных систем. То же мы находим в синергетике. Правда, и здесь не обходится без извращенных толкований. Сторонники мистической интерпретации синергетики обычно подчеркивают в ней описание хаотичности и «забывают», что главная задача данного учения состоит именно в раскрытии законов порождения порядка из хаоса. Причем это устремление к порядку с самого начала подчеркивалось самими создателями синергетики и их добросовестными комментаторами.

Напомним в этой связи, что одной из первых идей в становлении синергетики был принцип «порядок из шума», который выдвинул Г. фон Фёрстер. Показательно в том же плане звучат названия многих работ по синергетике: «Порядок в хаосе» (П. Бирже и др., М., 1991), «Порядок из хаоса» – русское название программной книги Пригожина и Стенгерс, и др. Глава 6 той же книги называется «Порядок через флуктуации». А в ее последней главе сказано: «необратимость есть тот механизм, который создал порядок из хаоса». В знаменитой книге Эриха Янча «Самоорганизующаяся вселенная…» глава 3 прямо называется «Порядок через флуктуацию: эволюция системы». Известен также его «оптимистический тезис»: «Чем больше свободы в самоорганизации, тем больше порядка».

Число таких примеров нетрудно умножить. При этом мы нисколько не претендуем на новизну выводов. Уже О. Тоффлер в своем предисловии к программной книге Пригожина и Стенгерс предупреждал против истолкования ее идей в пользу приоритета хаотичности. «Более того, – подчеркивал он, – необратимые процессы являются источником порядка… Тесно связанные с открытостью системы и случайностью, необратимые процессы порождают высокие уровни организации, напр. диссипативные структуры». Имеющий глаза да видит, имеющий уши да слышит.

Но не секрет, что глаза и уши идеологов во все времена служат не этой цели, а задаче «экспликации связей фундаментальных внутринаучных ценностей с вненаучными ценностями общесоциального характера» (В.С. Стёпин). В частности, любители хаоса в жизни или в сознании всегда могут одеть шоры и сосредоточиться на самих флуктуациях, забыв о процессе в целом. Так поступал напр. С. Гамаюнов (1994), ссылаясь на Ю.М. Лотмана (1992). Вообще, примеров тому много.

Но те, кто от случайности флуктуаций заключает к случайности всего поведения системы, не понимают той нелинейной логики мышления, которая лежит в основе синергетической картины мира. Их рассуждения заставляют вспомнить старый анекдот об И. Ньютоне. Якобы, когда его кошка принесла четырех котят, он прорезал в двери, рядом с дырой для прохода кошки, еще четыре отверстия меньшего размера. Так и следовало сделать по логике линейного мышления: если одной кошке соответствует одна дыра, то пяти кошкам должны соответствовать пять дыр. Но синергетика и диалектика как раз уводят от этого стиля мышления (метафизического или релятивистского), который хорош в элементарной механике, но в целом, конечно же, весьма плох.

 «Совместное действие стохастических и детерминированных “сил” (“случайность” и “необходимость”) переводит системы из исходных состояний в новые, определяя при этом, какие именно новые конфигурации реализуются», – отмечал Г. Хакен, автор термина «синергетика». «И детерминистский характер кинетических уравнений, позволяющих вычислить заранее (! – В. Н.) набор возможных состояний, и случайные флуктуации, “выбирающие” одно из нескольких возможных состояний вблизи точки бифуркации, теснейшим образом взаимосвязаны. Эта смесь необходимости и случайности и составляет историю системы», – писали Пригожин и Стенгерс. Вполне сознавал эту диалектику закономерности и случайности также О. Тоффлер, автор предисловия к цитированной книге. Пригожин и Стенгерс, писал он, «не только доказывают… что в окружающем нас мире действуют и детерминизм, и случайность, но и прослеживают, каким образом необходимость и случайность великолепно согласуются, дополняя одна другую». «Направленность эволюции ныне может быть понята post hoc как результат взаимодействия случайности и необходимости; необходимость вводится системой ограничений, которые сами являются результатом эволюции», – писал Эрих Янч.

Проведя обзор мнений физиков по данному вопросу, З. Сокулер еще в 1993 г. констатировала: «Несмотря на непредсказуемость флуктуаций... набор возможных траекторий (путей эволюции системы) определен и ограничен... Развитие теории катастроф за последние два десятилетия показало, что типы бифуркаций: 1) имеют жесткие формальные ограничения... 2) универсальны и в значительной мере не зависят от тонкой структуры субстрата... Для Тома (создателя математической теории катастроф, применяемой в синергетике. – В. Н.) бифуркации выступают только как фактор, развязывающий процесс самоорганизации, но не детерминирующий его».

Таким образом, по вопросу отношения необходимости и случайности основатели и ведущие представители синергетики стоят фактически на позициях диалектики, которая, повторим, признает проявление и развитие необходимости через случайность, их взаимное превращение и дополнение необходимости случайностью. Именно так представлял это отношение, напр., Ф. Энгельс, как в своих конкретных высказываниях по данному поводу, так и всем духом своего диалектического учения (пусть еще несовершенного).

Отношение реальной синергетики к объективной реальности также соответствует диалектической ориентации на активное преобразование мира. Г. Хакен сформулировал «основной вопрос синергетики» – «существуют ли общие принципы, управляющие возникновением самоорганизующихся структур или функций?» – и ответил на этот вопрос утвердительно. И. Пригожин и Д. Николис писали: «Можно заметить вслед за Личем, что изменение более не является чем-то, что природа совершает над нами, – скорее это то, что мы можем по нашему выбору сделать с природой и сами с собой».

«В отличие от биологической эволюции, общество может, – писал Пригожин, – действовать целенаправленно: в известном смысле мы можем выбирать направление нашей эволюции... что предполагает наличие моральной ответственности». Его не понял бы М. Хайдеггер, типичный философ неклассической эпохи, призывавший человека «преодолеть гигантоманию, внимать бытию и спуститься с высот субъективности в убожество экзистенции». Как отмечали Князева и Курдюмов (1997), «Синергетика… – оптимистическая попытка... овладеть методами нелинейного управления сложными системами, находящимися в состоянии неустойчивости».

Другой вопрос, что она вырабатывает новые способы как бы акупунктурного регулирования процессов в точках бифуркации, позволяющие в ряде случаев избегать механического или «макиавеллевского» насилия. Но делается это именно ради повышения эффективности нашего воздействия на окружающее, и вовсе не исключает приложения крупных усилий там, где они необходимы и эффективны. Поэтому мы не поддерживаем тенденцию «роднить» синергетику с консервативной восточной философией, включая хвалы даосскому принципу недеяния (В.С. Стёпин и др.). По правильной (одновременно диалектической и трезвомыслящей) оценке, синергетика в этом плане берет что-то и от восточной традиции, но – подчиняя ее западному активизму.

Синергетика также существенно способствовала конкретизации диалектического принципа всеобщей связи, поскольку этот последний предполагает связь не только локальную, но и нелокальную. Правда, в целом данный вопрос остается проблемным. Современное естествознание стоит еще на пороге общего, «идеологического» признания нелокальных связей, хотя нередко признает их фактически.

Мы уже два раза поминали сию проблему в настоящем блоге; см. наши посты от 21.10. 2011 года  (http://phlsphy.blogspot.com/2011/10/blog-post.html), и от 17.02. 2012 года (http://phlsphy.blogspot.com/2012/02/blog-post_17.html). Возможно, обратимся к ней и в дальнейшем; но на сегодня сказано достаточно.