Восстановление рациональной науки, начавшееся в эпоху
Возрождения, завершается в ходе Научной
революции XVII века. Даже
гелиоцентрическое учение Коперника получило полное обоснование и признание
только в этом столетии. Также в XVII в. достигает вершины научная
деятельность Г. Галилея. Его фундаментальные достижения общеизвестны, мы не
станем перечислять их в очередной раз. В 1600 г. вышла книга
У. Гильберта «О магните, магнитных телах и большом магните – Земле», в ней
впервые научно рассмотрены магнитные и электрические явления. В 1628 г.
появился труд У. Гарвея «Анатомическое исследование о движении сердца и
крови у животных». Работы Гарвея положили конец старой галеновской и начало
новой, современной медицине. В том же столетии началось развитие научной
пневмо- и гидростатики: работы Э. Торричелли и Б. Паскаля. В
1660 г. Р. Бойль опубликовал основной закон состояния идеальных газов.
В следующем году вышла книга Бойля «Химик-скептик»: это был важный шаг в переходе
от иатрохимии Парацельса к современной научной химии.
Существенно прогрессировала оптика, как практическая,
так и теоретическая. В 1608 г. Липпершей получил патент на подзорную трубу,
затем Галилей использовал ее как телескоп. Немалый вклад в развитие оптики
внесли работы И. Кеплера (плюс к открытию им законов движения планет, что общеизвестно). Около 1621 г. установлен закон преломления
света. В 1665 г. Ф. Гримальди открыл дифракцию света, в 1666 г.
И. Ньютон открыл его дисперсию. В 1675 г. датский астроном О. Рёмер
впервые измерил скорость света в вакууме., чем был разрешен важный спор о
конечности или бесконечности скорости света.
В 1690 г. Х. Гюйгенс разработал
теоретическую оптику на основе волновых представлений о природе света. Ньютон
не принял ее, и сформулировал оптику на основе корпускулярных (эмиссионных)
представлений. Правда, он не смог объяснить открытые им же цветные радужные
кольца и явление дифракции. В свою очередь, волновая теория того времени не
могла объяснить прямолинейного распространения света в пустоте.
Около 1670 г. А. ван Левенгук изготовил мощные (до 300
крат) увеличительные линзы, не искажающие изображение. С их помощью он положил
начало изучению простейших организмов. Р. Декарт и П. де Ферма заложили
основы аналитической геометрии. Декарт же ввел в физиологию понятия рефлекса и
рефлекторной дуги, в механику – принцип инерции, понятия энергии и силы,
формулу количества движения. Простейшим видом движения он считал уже не круговое, как напр. Аристотель, а движение по прямой линии.
Позднее Лейбниц и Ньютон независимо друг от друга
создали основы дифференциального и интегрального исчисления. Ранее Паскаль
создал первую суммирующую машину, а Г.В. Лейбниц в 1671 г. ее существенно
усовершенствовал. Его «шаговый вычислитель» уже позволял делить, умножать и
вычислять квадратные корни. Лейбниц заложил основы современной геологии,
пытался научно истолковать происхождение и развитие Земли. В конце XVII в.
он же впервые правильно измерил расстояние от Земли до Солнца.
Также Г. Лейбниц нашел предварительную
формулу записи для кинетической энергии (он называл ее «живая сила»). Он же вплотную подошел к закону сохранения энергии и к принципу наименьшего действия
(сформулирован и понят в следующем столетии). Х. Гюйгенс создал теорию
упругого удара, разработал механическую теорию равномерного вращения, изобрел
маятниковые часы (1656; иногда приписывают Г. Галилею или его сыну).
Вершиной
Научной революции XVII в. считается книга И. Ньютона «Математические
начала натуральной философии» (1687, в 3 т.). В частности, в ней впервые изложен закон
всемирного тяготения, хотя сам автор датировал его открытие 1666-м годом. Возможно, более
ранней публикации данного закона помешали сомнения Ньютона, обусловленные
нелокальным характером всемирного тяготения. Ведь это противоречило
господствовавшему (да во многом и посейчас) в науке одностороннему детерминизму, в т. ч. – философским
убеждениям самого Ньютона. Именно этими убеждениями объясняется сильное сопротивление его теории тяготения в тогдашней Европе.
Вообще, физика Ньютона утверждалась в тяжелой борьбе с вихревой физикой Декарта. Но именно достижения ньютоновой механики
стали главной предпосылкой к развитию промышленного производства – к его механизации,
а в дальнейшем также к машинизации. И только его нелокальная теория тяготения правильно
объясняла строение Солнечной системы. А теория
вихрей по Декарту не могла ни того, ни другого, и была обречена на забвение. Таким образом, в этой схватке развивающаяся практика победила ограниченную философию, – но, увы, не избавила ее в целом от ограниченного принципа локальности.
Главным
итогом Научной революции XVII в.
стало формирование науки современного
типа. Это такая наука, которая сочетает в себе рациональную теорию с опорой
на опыт (в т. ч. – в активной форме эксперимента), и поэтому достигает
эффективности в хозяйственном применении. Напомним, что древневосточная наука
была односторонне эмпирической, и ее предписания имели рецептурный характер.
Античная наука была, наоборот, односторонне спекулятивной, а средневековый
оккультизм существенно опирался на опыт, но прибегал к фантастическим теориям.
Выше мы кратко характеризовали знание о мире в первобытную
эпоху как донаучное, в период
азиатских империй – как преднаучное,
в античном обществе – как лишь односторонне
научное, в Средние века – как в основном ненаучное.
Только начиная с XVII столетия можно говорить о наступлении эры подлинной науки.
В XVIII в. во Франции началась эпоха Просвещения.
В культурном отношении это был период распространения и развития знаний,
добытых в эпоху Научной революции. В науке в данный период произошло много выдающихся
событий, но их значимость уже не так принципиальна, как значимость открытий эпохи
Научной революции. Поэтому мы ради краткости опустим здесь эту часть, и рассмотрим
только идейный облик науки XVII–XVIII столетий.
Бесспорным лидером науки в это время была механика. Ее ведущая роль признавалась
как деятелями естествознания, так и философами от Т. Гоббса до И. Канта
включительно. Авторитету механики способствовала ее хозяйственная
эффективность; а сама эта эффективность объясняется тем, что механика первой среди
естественных наук достигла внутренней зрелости. В частности, в ней уже
полностью развилась динамика – раздел
науки, изучающий процессы природы со стороны их причин и движущих сил. Именно
познание динамики наиболее важно для целенаправленного преобразования предметов
в ходе практической деятельности.
В результате, в науке утвердился своеобразный механистический тип мышления. Ему
присуще рассматривать мир как совокупность материальных точек и иных неизменных
тел, функционирующих и взаимодействующих по неизменным же законам. Именно так всякая
механика рассматривает свой предмет, оставаясь как бы внутренне статичной даже
в сфере динамики. По известному замечанию Ф. Энгельса, Гоббс и Локк перенесли
тот же метод из естествознания в философию; позднее Гегель расценил этот метод как метафизический, в смысле антидиалектики.
Но мы считаем нужным подчеркнуть, что метафизический
стиль мышления выступил в естествознании данной эпохи именно в форме механицизма. До этого тот же стиль
бытовал в менее специфическом облике, который можно сопоставить с нормами
формальной логики. Обычно принимают, что механицизм является частной
исторической формой метафизического
стиля мышления. Однако внимательный анализ убеждает, что механицизм – более
самостоятельный тренд. Он сохраняется также в период господства в
(неклассическом, см. ниже) естествознании релятивистского стиля мышления, и там
тоже играет роль одной из основ этого стиля. В свое время мы вернемся к данному
вопросу.
Механицизм располагает к креационизму. Напомним: это убеждение, что мир сотворен
божественной волей. Однако в науке Нового времени креационизм принимает
своеобразную форму деизма. В нем
божество трактуется только как демиург (создатель). Создав мир и наделив его
неизменными законами, оно якобы не вмешивается в бытие мироздания. Другая черта
механистического мышления – односторонний детерминизм. Понятие детерминизма
трактуется неоднозначно, поэтому мы должны сделать пояснения.
Детерминизм вообще
есть убеждение в том, что все явления могут находиться между собой в
причинно-следственной (каузальной) связи, и без такого признания нет рациональной науки. Односторонний детерминизм отличается
тем, что детерминация возводится в принцип
детерминизма. То есть, не признается других объективных связей, кроме
конкретного причинения во взаимодействии обособленных
тел и явлений, именно как таковых. В современных физических терминах,
односторонний (иногда говорят – лапласовский) детерминизм, или – принцип
детерминизма, означает, что в мире есть якобы только локальные связи между
предметами, явлениями и событиями, но нет связей нелокальных.
В естествознании данной эпохи такой односторонний детерминизм
безраздельно господствовал, но в философии находим и примеры крайнего
индетерминизма: одна крайность пытается восполнить другую. В начале XVIII в. Г. Лейбниц выразил эту идею в своем
учении о мире как совокупности «монад» – замкнутых сущностей, которые не могут физически
взаимодействовать, т. к. не имеют к этому основания в виде какой-либо общей
природы. Их поведение взаимно согласуется, по теории Лейбница, только предустановленной
божеством гармонией всех вещей.
Точно так же познавательный оптимизм, порой чрезмерный
(идея Лейбница о нашем мире как наилучшем из возможных, где все делается якобы к
лучшему), сочетался в эту эпоху со скептицизмом. Последний отражал явную
ограниченность механистической парадигмы, неспособность ее к познанию сложных
явлений (Б. Паскаль, П. Бейль, Э. Сведенборг, Д. Юм,
И. Кант и др.) Тогда же и по той же причине зародился витализм (Г. Шталь и
др.), ибо механика ничего не может сказать о сути бытия живой материи
Детерминистское естествознание с крайней неприязнью
относится к оккультизму, учение которого основано на признании тайных непричинных
соответствий между явлениями. Но ввиду объяснительной слабости механицизма,
влияние оккультизма в рассматриваемый период оставалось еще очень сильным. XVII
и XVIII вв. – эпоха наибольшего расцвета алхимии, на которую, в условиях
буржуазного всевластия золота, резко повысился спрос. Именно в XVII в.
возникли светские оккультные общества (розенкрейцеры и др.), в XVIII в. им
наследовали масоны. Ньютон тоже увлекался алхимией и, видимо, принадлежал к
обществу розенкрейцеров. В просвещенном Париже верхушка общества была сплошь охвачена
мистическими увлечениями.
Теперь мы можем перейти к общей характеристике данного
этапа.
Науку этого периода часто причисляют, вместе с наукой
XIX в., к единому классическому
этапу в развитии познания. Но приведенные факты, даже до знакомства с обликом
науки XIX в., заставляют усомниться в таком решении. Ведь действительно
классического, зрелого вида достигает в данный период лишь одна из фундаментальных научных дисциплин, и притом наиболее простая
– механика. Причем, почти до конца этого периода научная механика Ньютона еще
борется за признание с полуфантастической вихревой механикой Декарта.
В других сферах естествознания зачастую еще не были
преодолены фантастические представления о сущности явлений, напр. – в учениях о
теплоте, электричестве, о природе света. Не случайно соответствующие знания тогда
еще не находили развитого хозяйственного применения. Кроме того, XIX в. отделялся
от предыдущей эпохи еще одной глобальной революцией в развитии знания, которая
выступает как сторона Промышленной революции. В ходе ее произошла, на наш взгляд,
смена фактического лидера естествознания (см. дальнейшие посты).
Поэтому науку XVII–XVIII вв. правильней называть, по
нашему мнению, не классической, а предклассической
(хотя уже подлинно научной) Мы еще вернемся к обсуждению иного мнения. А
сейчас предлагаем, по принятому нами образцу, итоговую сводку характерных черт предклассической науки (XVII–XVIII
вв.):
1. Предпосылка
формирования – Научная революция XVII в.;
2. Тип осваиваемых явлений – функционирование и
взаимодействие неизменных объектов по неизменным законам;
3. Лидер
познания – классическая механика Галилея и Ньютона;
4. Преобладающий
тип мышления – метафизический в форме механицизма, включая односторонний
детерминизм;
5. Характерные
мировоззренческие идеи – креационизм в форме деизма, скептические тенденции
на фоне поверхностного оптимизма.
Комментариев нет:
Отправить комментарий