ГЕРАКЛИТ, ВРЕМЯ И ПРОСТРАНСТВО

В дискуссиях на этом и других философских блогах за последние недели уже несколько раз затрагивался вопрос о содержании идей Гераклита, в отличие от популярной трактовки их Платоном. С этим вопросом связано и понимание пространства и времени, также активно обсуждавшееся,  напр. на Философском штурме. Ниже я размещаю фрагмент своей статьи по данному вопросу.

Согласно ее собственным законам, диалектика созревает постепенно, и только в меру этого созревания вполне отделяется от других концепций, возникших на той же почве. Сами представители диалектики нередко смешивали ее с философским релятивизмом. «Отец» диалектики Гераклит избег такого смешения, но оно прослеживается от Платона до марксизма включительно, причем зачастую приписывается самому Гераклиту.

В диалоге «Кратил» Платон утверждал от лица Сократа: «Гераклит говорит где-то, что “все сущее течет, и ничто не остается на месте”, а еще… что “дважды тебе не войти в одну и ту же реку”» [14, с.440]. Эти формулировки вошли во многие философские учебники как якобы аутентичная характеристика воззрений Гераклита и существа его учения. Но они ошибочны, что отмечалось и до нас, в т. ч. – авторитетными учеными [16, с.58; 18, с. 21].

В действительности Гераклит писал: «В одну и ту же реку дважды входим и не входим, существуем и не существуем» [11, с. 45]. В этом суждении выражается суть диалектики – признание вездесущего единства противоположностей, включая противоположности бытия и небытия, устойчивости и изменчивости. Платон же берет одну, релятивную сторону – изменчивость, и упускает момент устойчивости. Тем самым он растворяет бытие в становлении, т. е. – в процессе возникновения и уничтожения.

Ошибка Платона может быть понята биографически, т. к. до встречи с Сократом он учился у релятивиста Кратила и мог воспринять от него искаженную трактовку теории Гераклита. Эта ошибка может быть понята и логически, т. к. идеалист Платон полагал, что в мире вещей «все течет, как дырявая скудель» [14, с. 490]. «К учению об эйдосах пришли те, кто был убежден в истинности взглядов Гераклита, согласно которым все чувственно воспринимаемое постоянно течет», – замечал Аристотель [2, т. 1, с. 327]. С одной стороны, Стагирит верно указал на связь философии Платона с релятивистской оценкой реальности, с другой – излишне доверился своему учителю в трактовке концепции Гераклита.

 Многие античные авторы тоже толковали эту концепцию в релятивистском духе. Особенно выразительно излагает Плутарх: «…по Гераклиту, “нельзя дважды вступить в ту же самую реку”, равно как и дважды застигнуть смертную природу в одном и том же состоянии: быстрота и скорость изменения “рассеивает” и снова “собирает” ее, а лучше сказать, не снова и не после, но одновременно она образуется и убывает, приближается и удаляется. Поэтому становление ее никогда не достигает бытия, так как оно не прекращается и не останавливается никогда» [18, с. 211–212]. Как видим, вместо текстов самого Гераклита цитируется та же фраза Платона.

Г. Гегель на словах утверждал, вслед за Гераклитом, единство бытия и небытия («ничто»), однако представлял это единство на релятивистский манер. «Их (бытия и ничто. – В. Н.) истина есть, – писал он, – движение непосредственного исчезновения одного в другом: становление; такое движение, в котором они оба различны, но благодаря такому различию, которое столь же непосредственно растворилось» [4, т. 1, с. 141]. Рассматривая специально учение Гераклита, Гегель тоже цитирует не столько его автора, сколько Платона (тот же диалог «Кратил») и Аристотеля. И заключает: «Гераклит… высказал, что вселенная есть становление…» [3, с.290].

Разумеется, Гегель не был последовательным релятивистом. Но в таком важном вопросе, как существо движения, он выступал также с релятивистской позиции. «Двигаться означает, – писал Гегель, – быть в данном месте и в то же время не быть в нем, – следовательно, находиться в обоих местах одновременно…» [3, с. 282]. Марксизм тоже отнесся к этим идеям некритически. Сам К.Маркс пишет (о движении планет вокруг Солнца): «…в том, что одно тело непрерывно падает на другое и непрерывно же удаляется от последнего, заключается (диалектическое. – В. С.) противоречие» [10, т. 23, с. 114]. Как у Плутарха: якобы одновременно приближается и удаляется, что не соответствует реальности.

А Ф. Энгельс практически списывает свою трактовку движения у Гегеля: «Уже простое механическое перемещение может осуществиться лишь в силу того, что тело в один и тот же момент времени находится в данном месте и одновременно – в другом…» [10, с. 123]. В. Ленин тоже принимает «нельзя войти дважды» за суть диалектики [9, с. 308], а в понимании движения влечется за Гегелем и Энгельсом [см. 9, с. 232].

Между тем, на языке механики нахождение одновременно в разных местах равносильно движению с бесконечной скоростью. Неосуществимость этого ясна любому здравомыслящему человеку. Еще Эпикур утверждал, что даже при движении в пустоте, происходящем с «невероятной» скоростью, «само движущееся тело за промежутки времени, уловимые только разумом, отнюдь не попадает сразу в несколько мест, ибо это немыслимо; оно достигает нас лишь за время, уловимое ощущением…» (Диоген Лаэртский. Кн. 10, 47). А в XX в.  Эйнштейн показал, что бесконечная скорость недостижима для тел ни при каких обстоятельствах, и Ленину это было известно. …

Сами принципы диалектики вовсе не требуют от объектов находиться в разных местах или состояниях одновременно. Из закона единства и борьбы противоположностей следует, что всякий предмет непрерывно изменяется, но не следует, что эти изменения не могли бы совершаться с течением времени. В реальных явлениях нет противоречий в формально-логическом смысле этого слова, т. е. – непосредственного столкновения противоположных свойств в одном и том же отношении и в одно и то же время. В этом отношении представители метафизики отчасти правы. «Голое» противоречие мы застигаем только в момент смертельного кризиса предмета. …

Еще один источник спутывания диалектики с релятивизмом – трактовка диалектики только как метода познания. От метода требуются лишь некоторые функции, а сходные функции могут выполняться различными структурами. Например, диалектике присуще вскрывать противоречия в предмете; но тот же прием использует Зенон Элейский в своих апориях, обосновывая предельно метафизическую (в смысле антидиалектики) концепцию иллюзорности движения. В этой связи Аристотель назвал Зенона «изобретателем диалектики», и был по-своему прав.

Для официальной марксистской и современной постмарксистской философии тоже характерна трактовка диалектики только как метода познания либо стиля мышления. В том числе, И. Сталин подчеркнуто отделял метод марксизма от его теории. «Почему эта система называется диалектическим материализмом? Потому что метод ее – диалектический, а теория – материалистическая», – писал он еще в 1906 году [16, с. 298]. А его приснопамятная работа «О диалектическом и историческом материализме» (1938) начинается со слов: «Диалектический материализм… называется диалектическим материализмом потому, что его подход к явлениям природы, его метод изучения явлений природы, его метод познания этих явлений является диалектическим, а его истолкование явлений природы, его понимание явлений природы, его теория – материалистической» [17, с. 574–575]. И в наши дни авторитетное отечественное издание определяет диалектику как «логическую форму и всеобщий способ рефлексивного теоретического мышления» [13, с. 645]. …

Все предметы нашего реального опыта имеют только неполное, относительное бытие; но степень этой неполноты может сильно различаться... Из таких несложных наблюдений естественным образом возникает вопрос: есть ли в мире нечто абсолютное, т. е. нечто совсем не причастное к небытию? Этот вопрос мы называем проблемой абсолюта …

Метафизика выступает в таком аспекте как философское направление, признающее некий абсолют – уникальную сущность, которая порождает и контролирует все предметы и явления. …

Философский релятивизм выступает как диаметральная противоположность метафизики. Утверждая, что в мире нет никакого абсолютного предмета, он заключает из этой посылки, что все только относительно. Но в таком случае сама относительность становится абсолютной. В итоге для релятивиста бытие и небытие растворяются в становлении, т. е. в непрерывном процессе возникновения и/или уничтожения, без всякого объективного постоянства или законосообразной преемственности в бытии.

Диалектика идет в утверждении относительности дальше релятивизма. Она также признает, что абсолюта нет, но для нее и относительность тоже относительна. В результате диалектика заключает, что в мире все же есть момент абсолютного. «Для объективной диалектики в релятивном есть абсолютное», – отмечал Ленин [9, с. 317]. Этот момент образуется всеобщей связью и преемственным развитием всех явлений, и проявляется как их родовое сходство, как их объективная закономерность и относительная устойчивость.

…

В интересах науки важно отличать диалектическую концепцию пространства и времени от концепции релятивистской. …

Диалектика, признавая вообще объективное единство явлений, должна также признавать единство метрики в более или менее широких пределах. А релятивисты, отрицая объективную общность в явлениях, обречены на поиск специфических, качественно особенных форм пространства и времени для каждой системы тел и каждого типа процессов. …

Казалось бы, можно усмотреть логическое обоснование множественности «пространств и времен» в том, что качество отношений в системе должно зависеть от качества ее частей. Но этот аргумент действенен, поскольку указанные отношения трактуются как формы соединения частей системы. А пространство и время естественней трактовать, наоборот, как отношения разделенности предметов и состояний. Говоря конкретнее, пространство есть разделение вещества на части, время – разделение движения на части. Саму делимость на части можно рассматривать как определение категории количество. И не случайно Аристотель трактовал время как «число движения по отношению к предыдущему и последующему», откуда осознанно выводил недопустимость различающихся «времён» [2, т. 3, с. 149, 157–158]. А Гегель прямо утверждал, что пространство и время суть «чистые количества» [5, с. 45, 51, 52].

К тому же выводу придем, рассматривая пространство и время как те «зияния», которые возникают между телами и состояниями при делении исходной субстанции в процессе дифференциации материи. Эти зияния и есть «небытие», ничто, пустота. Конечно, пустота всегда относительна: везде и всюду присутствуют формы становления, напр. нулевые флуктуации напряженности полей в вакууме и виртуальные частицы. Но это именно пустота (от ставшего), и она не имеет качественных параметров. В том числе, виртуальные частицы любого вида возникают в открытом пространстве с равной вероятностью. Следовательно, пространство и время не обладают качественными различиями. По меньшей мере, в рамках нашей Вселенной не бывает «нефизических» форм пространства и времени.

…

ЛИТЕРАТУРА

2. Аристотель. Соч. – В 4 т. – М.: Мысль, 1976–1983.

3. Гегель, Г. Лекции по истории философии / Г. Гегель. – В 3 кн. – Кн. 1. – СПб.: Наука, 1994. – 349с.

4. Его же. Наука логики / Г. Гегель. – В 3 т. – М.: Мысль, 1970.

5. Его же. Энциклопедия филос. наук / Г. Гегель. – В 3 т. – Т. 2. – М.: Мысль, 1975. – 695 с.

9. Ленин, В.И. Философские тетради / В.И. Ленин. – М.: Политиздат, 1969. – 752 с.

10. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. – 2-е изд. – В 50 т. – Т. 20. – М.: Политиздат, 1961. – 827 с.

11. Материалисты Древней Греции / Сб. текстов.– М.: Политиздат, 1955. – 238 с.

13. Михайлов, Ф.Т. Диалектика / Ф.Т. Михайлов // Новая философская энциклопедия. – Т. 1. – М., 2000. – С. 645–652.

14. Платон. Соч. – В 3 т. – Т. 1. – М.: Мысль, 1968. – 623 с.

15. Рассел, Б. История западной философии в ее связи с политическими и социальными условиям от античности до наших дней / Б. Рассел. – В 2-х т. – Т. 1. – Новосибирск: Изд-во Новосиб. ун-та, 1994. – 460 с.

16. Сталин, И.В. Анархизм или социализм? // И.В. Сталин. Соч. – В 13 т. – Т. 1. – М., 1946. – С. 294–372.

17. Его же. О диалектическом и историческом материализме (сентябрь 1938 г.) // И.В. Сталин. Вопросы ленинизма. – 11-е изд. – М., 1952. – С. 560–662 с.

18. Рожанский И.Д. Предисловие. – Фрагменты ранних греческих философов / Сб. текстов. – Ч.1. – М.: Наука, 1989. – 575 с.